Автор: Наталья Балакирева
Совсем недавно Московская школа политических исследований отметила свое 18-летие. Мы беседуем с основателем и директором Школы Еленой Немировской. Во время первого в этом году Международного просветительского форума «Право. Политика. Экономика. СМИ», завершившего свою работу в середине июня, Московская школа политических исследований отметила свое 18-летие. Кто-то скажет, что в России просветительские проекты столько не живут, и будет прав. Само существование МШПИ лишь подтверждает тот факт, что Школа – проект уникальный. Об этом и многом другом мы беседуем с ее основателем и директором – Еленой Немировской.
«Орловский вестник» в гостях у легендарной собеседницы. Помимо прочих званий и эпитетов, Елена Немировская является обладательницей необычной награды – российским кавалером ордена Британской империи. В разные годы орденом были награждены такие знаменитости как Маргарет Тэтчер, Рональд Рейган, Джордж Буш-старший, группа «Битлз», Элизабет Тейлор, Стивен Спилберг.
– Елена Михайловна, за всю историю существования ордена его получило весьма небольшое число иностранцев. Скажите, пожалуйста, с какими словами вручалась эта награда вам?
– Формулировка, с которой мне вручался орден, написана здесь. (Елена Немировская показывает на стену конференц-зала, где размещены фотографии известнейших российских и иностранных экспертов, а также изображения наград, среди которых и Грамота за подписью Королевы Великобритании Елизаветы Второй, приветственное письмо президента Путина в честь десятилетия МШПИ и другие документы, связанные с историей Школы. – Прим. автора.). Орден был учрежден в 1917 году королём Георгом V. Я думаю, это большая благодарность за ту деятельность, которая и есть сама Школа.
– В прессе писали, что орден почти сразу был похищен из вашей квартиры в 2003 году. Удалось ли его вернуть, найти злоумышленников?
– Да, орден был выкраден. Есть неприятные подозрения, кто мог это сделать. Однако не пойман – не вор…
– То есть орден так и не был возвращен?
– Нет, к сожалению, не был. Но он восстановлен в Великобритании. А что касается уникальной Грамоты, копию которой вы видите на стене, то ее почему-то не взяли, и, я думаю, что воспроизвести ее невозможно. Безусловно, это малоприятный инцидент. С другой стороны, я для себя решила, что у меня с этой наградой уже есть своя биография. Я уже слилась с этим орденом! (Смеется. – Прим. автора.)
– Удается ли вам бывать на традиционных встречах с другими его обладателями? Насколько мне известно, они происходят раз в четыре года в Лондоне, в соборе святого Павла.
– На последней из них я не была. Однако на следующую собираюсь поехать. Хочу заметить, что это весьма торжественное зрелище.
– Елена Михайловна, вот уже восемнадцать лет вам удается собирать в Школе самых известных представителей российской и мировой интеллектуальной и политической элиты. Остается загадкой, отчего столь занятые люди, у которых дни расписаны поминутно на год вперед, садятся в самолет и летят через полмира только для того, чтобы полтора-два часа пообщаться со слушателями?
– Мне кажется, что у этих занятых людей есть ощущение некоей внутренней миссии, связанной с необходимостью поделиться своим подходом, своим взглядом на мир, на то, что мы называем гражданским обществом. Здесь собираются молодые люди с разными политическими взглядами из разных общественных групп, с разными общественными амбициями. Но все они заинтересованы что-то лично делать для того, чтобы, как это принято теперь говорить, модернизировать собственную страну. Видеть ее не только локально, но и в глобальном мире. Другого объяснения я не вижу. В свою очередь, глобальный мир, включая и российских экспертов, хочет поделиться своим опытом и взглядами, преодолевая нередко неудобства и дискомфорт. Это и многочасовые перелеты, и стояние в московских пробках. Иного интереса у этих экспертов нет, потому что всем этим людям мы не платим.
– Школа является уникальной российской площадкой, воплощающей в себе редкое эмоциональное и интеллектуальное пространство для дискуссии. Как оно формируется? Почему выпускники Школы возвращаются сюда снова и снова?
– Точно такой же вопрос ты можешь задать и мне, потому что я тоже являюсь выпускницей МШПИ. Я научилась здесь различать звуки гражданской жизни. Уметь слушать другого, понимать другого. В хаосе звуков различать и личное, и общее. Я бываю здесь уже на протяжении 18 лет. И я тоже скучаю по этому интеллектуальному, напряженному пространству. Это задавание заинтересованных вопросов профессионалам мирового уровня – ощущение для меня почти наркотическое. Впрочем, как и для многих других, кто сюда возвращается.
– Давно не секрет, что активность слушателей из регионов не одинакова. В чем причина, по вашему мнению? Из каких областей поступает наибольшее количество заявок для участия в Школе?
– Заявки в большом количестве поступают отовсюду. Однако, с точки зрения намерений Школы, исходя из того, что Школа хотела бы извлечь из общения со слушателями в процессе работы на семинарах и в вопросах соучастия, к сожалению, я должна отметить, что наиболее «сложными» оказываются участники из Центральной России. Не худшими, но «сложными». С чем это связано, как объяснить эту особенность, не могу сказать. Может быть, они более эмоционально воспринимают окружающую действительность. Может быть, из-за сложившейся традиции реже размышлять об общественном, нежели о чем-то личном. Возможно, ситуация в Центральной России не такая сложная, как в некоторых других регионах. Не знаю.
– Существует мнение, что в таком дискуссионном клубе как ваш в большей степени заинтересованы регионы, нежели столицы. Это связано с тем, что возможности для публичной дискуссии на местах весьма ограничены.
– Когда мы создавали Школу, сразу решили, что главными ее участниками не будут представители Москвы или Санкт-Петербурга. Поначалу молодых людей из этих городов мы вообще не брали. Исключением были только региональные депутаты Госдумы. Это было связано с тем, что мы хотели быть той площадкой, где люди из регионов могли бы получить самую свежую, самую интересную для них информацию. Как правило, для москвичей или санкт-петербуржцев она более доступна на индивидуальном уровне.
Были и другие соображения. Например, субъективные. Я сейчас скажу не обидную вещь, но очень личную. Москва для меня очень цинична, особенно в среде молодых людей. Поэтому я предпочитаю общаться с людьми из регионов, которые открыты к размышлению. Добавлю к этому, что мы были первым региональным проектом потому, что нам это было интересно с самого начала. Сейчас в регионах удивительно продвинутые люди.
– А в каких региональных – выездных – проектах Школы в последнее время случались наиболее интересные дискуссии?
– Во всех регионах дискуссии своеобразны. И, в принципе, они не слишком отличаются от тех, что происходят здесь, в Голицыно. На семинарах мы обсуждаем проблемы государства и общества в поисках достижения разумного баланса между ними. Что такое межчеловеческие и социальные отношения и вертикаль власти? Что происходит, когда начинает работать горизонтальная сеть? Как установить в стране верховенство права? И так далее. Другими словами, региональную аудиторию занимают вопросы о том, как осовременить отношения власти и общества в сегодняшней России.
– Елена Михайловна, по долгу общественной службы вам приходится много общаться с политиками. Вы давно знаете кухню этой профессии изнутри. А вам самой никогда не хотелось заняться политической деятельностью?
– Нет, никогда. Меня, конечно, всегда интересовала общественная жизнь, но я никогда не хотела быть политиком, потому что это совсем другой тип человека. У него должна быть другая выносливость, другие цели. Конечно, мне, как и многим, всегда хотелось и хочется сделать в жизни что-нибудь индивидуальное, но никогда не хотелось карьеры. Нет, я не политический человек. Но поскольку от политики многое зависит – так всюду и всегда было и будет, – мне хочется заниматься просвещением в среде региональных политиков. Об этом говорит и наш девиз, который мы выбрали для Школы. Он звучит так: «Гражданскому обществу – гражданское просвещение». Мне он очень нравится. Я в это верю. Получится или нет, не знаю.
Загрузка ...