Автор: Ольга Сударикова, фото Олеси Суровых
Очень быстро в нашей жизни лозунги, полные страсти, красоты и справедливости, типа «Землю – крестьянам, фабрики – рабочим» сменяются чем-то абстрактным, весьма неубедительным, но безапелляционным, наподобие «Было ваше, стало наше». Обладание – вообще, понятие странное, жгущее своей пленительностью, прельщающее возможностями, искушающее. Грех, одним словом! Театр «Русский стиль» им. М.М. Бахтина начал новый, 25-й сезон с размышлений о природе этого явления и его пагубных для совести и жизни последствиях. «Предостерегает» публику худрук театра и режиссер премьерного спектакля «Слон», заслуженный артист России Валерий Симоненко, как всегда, по-своему: юмором вперемешку с грустью.
На горе стоит колхоз
Написанная в 1932 году пьеса Александра Копкова, как и автор, имеет непростую судьбу, громкой сценической историей похвастаться не может. Произведение, в котором герой пытается противостоять пафосу коллективизации, было однозначно обречено либо на запрет, либо на некую «лубочную» интерпретацию. В наши дни материал привлек внимание Валерия Симоненко необычностью, многогранностью – всеми необходимыми чертами, чтобы украсить юбилейный сезон, «русский» по форме и содержанию.
Для себя режиссер определяет чистую зону таланта между абсолютным желанием созидать и таким же абсолютным незнанием, как это «правильно» делать. В этом смысле Капков, безусловно, попал в турбулентность гениальности, присущей Зощенко, Ильфу и Петрову, Аверченко…
Сам спектакль можно трактовать как послание, предостережение, просьбу человека 30-х годов, адресованную нам сегодняшним. Главное в этом возгласе – мольба не нарушать природу вещей, не реформировать сердца, не ускорять время, как только раздаются очередные революционные возгласы. В постановке явно прослеживается мотив выступления, повествования, рассказа, сказки. Но все это делается не в назидательных тонах, а «в лицах», красках, жестах, дабы исключить любые признаки «скучных» жанров.
Не было печали…
Патетическая кинохроника (видеоряд Кирилла Касухина) об окончательной и бесповоротной победе колхозов вдруг сменяется сермяжной правдой деревенского быта, звон кремлевских курантов – надоедливым жужжанием неуловимой мухи, лаем собак, тиканьем часов. Настойчивостью реализма отчего-то наполнены не старые документальные кадры, а крепкая мебель в хате, крепкие лбы колхозников, еще недавно крепкий крестьянский уклад…
Марфа Мочалкина (Анна Аленчева) вдохновенно рассказывает «господам присяжным заседателям» о метаниях своего непутевого мужа, пропавшего в прямом и переносном смысле, растерявшегося на перекрестке: колхоз, партия, история, буржуазия. В какую сторону идти, чтобы не сложить буйну голову? Монологи актрисы – один из ярких и замысловатых завитков жостовской росписи спектакля. Она то взволнованная супруга, заботливая мать семейства, то упоенная сказительница, то воинственная амазонка, то хитрая интриганка, то пугающая злыми предсказаниями ведьма…
Еще больше реалистические настройки «следствия по делу» сбивают дети Мочалкиных Даша (Светлана Гнездилова) и Митя (Иван Беликов), взгромоздившиеся на подушки, «злой» и «добрый» колхозники (Евгений Безрукавый, Александр Липов), в равной мере убедительно перетягивающие на свою сторону канат спора, разгоряченный справедливым гневом председатель Курицын (Владимир Верижников), старательные Комсомолка (Елена Ермакова) и Комсомолец (Никита Сухоруких), дотошный следователь (Виктор Рассолов).
Неожиданно из этой изобразительной многоплановости выныривает философская многозначительность. Человек пропал… Искать или не искать? Искать, чтобы осудить или чтобы спасти? Вот в чем вопрос.
Государство – это мы
Главный герой спектакля Гурьян Мочалкин (Александр Галуцких) сам себя вытягивает за волосы из недосказанности и таинственности. Так случилось, нашел он золотого слона: миллион, капитал, валюту. И понеслось.
Режиссер мастерски использует вертикальное пространство сцены, разворачивая как бы двухуровневое действо на манер площадного театра. Деревянное полотно стены при необходимости превращается в ширму, из-за которой актеры с озорством ярмарочного Петрушки поддразнивают публику. Всклокоченный, удивленно счастливый Мочалкин выпрыгивает из «табакерки». А потом – играет исключительно на открытом приеме, взбудоражив, заморочив всех вокруг.
Александр Галуцких держит зрителя в напряжении, сам будто и не напрягаясь. Актер настолько вовлечен в события, волнения своего персонажа, что забываешь об игровой сути театра и настраиваешься на искреннейшее сочувствие и полнейшее сопереживание. Меж тем Мочалкин мужественно борется с обстоятельствами, мирно поддается им. Победитель, обреченный на поражение. Оратор, лишенный собеседника. Одним словом, сомневающийся.
Неуверенность, неопределенность словно все перемешали в человеке, в мире, в спектакле. Духовное пение сменяется демонической музыкой, патетика – веселыми частушками (музыкальное оформление Елены Ермаковой), одна революция – другой, благословение – торгом, гнев – милостью. Трепет, страх, очарование, вожделение испытывают люди перед идолом, воскресающим все кулацкое, буржуазное, пленительное. А ведь эти чувства надлежит проявлять к партии и ни к чему более! Загвоздка выходит.
Самой яркой иллюстрацией несовпадения слов и дела стал Курицын. Актер Верижников вообще яркий, а тут… Высокие мечты о новом тракторе для колхоза под «Степь широкую» и низменные проявления человеческих чувств, решительные отказы и повиновение ситуации. Он бросается на потенциальных «врагов народа» как бык, а порой смотрит на мир очаровательными телячьими глазами.
Закон творения таков: есть черное и белое, ангелы и бесы. Следует либо решить, на чьей мы стороне, либо привлечь их на свою сторону. Кстати, в спектакле это возможно буквально. Здесь и Черт (Роман Гусаков) своими рельефными мышцами на зависть всем играет, и Поп (Александр Столяров) снисходит аки трепетный посланец небесный.
Эпизоды в спектакле – отдельные картины, которые можно вешать в рамке на стену. Чего стоит старательный обыск, учиненный комсомольцами, реплики осторожного идейного Мити, методично вставляющего отцу палки в колеса.
Меж тем Мочалкин набрасывает варианты развития событий – один несбыточнее другого. Мужества его вооруженной семье придают безумство храбрости и богатства, топоры, ухваты, сломанное ружье. К обороне готовы, а труд с такими деньгами подождет.
Сила капитала
Получается, никто и ничто человеку не мешает стать «паразитом», а вот честным он может быть при одном условии – без штанов. В горизонтальной плоскости бытия выхода нет. Есть один шанс – взвиться в небо. Гурьян его не упускает. В мечтах легко доходит до апогея власти и коварства, а значит, до дна морали и нравственности. Золотой телец развращает, забавляется с людьми по полной, сохраняя неподвижную физиономию и мертвенно холодный взгляд.
От разгула колхозной благодарности с кокошниками, самогоном и прибаутками действо доходит до иносказательности притчи – когда от людей остаются лишь руки, стремящиеся урвать, зацепить, хапнуть побольше. Судьба человека, рискнувшего оторваться от земли, равно как и от коллектива, печальна. Почва под ногами нужна. По крайней мере, в нее мы всегда сможем зарыть деньги, талант – до поры до времени.
Выступая перед премьерой, Валерий Симоненко обещал провести зрителя от ощущения некой угрюмой реальности через смех к слезам. Обещал и сделал. Скрытый за забавными репликами трагизм в «сказке» был изначально заложен оттого, что в сознании постановщика «слон» ассоциировался со страшной аббревиатурой, искалечившей жизни многим: «Соловецкий лагерь особого назначения». Режиссер, как провидец, перед рождением мечты предрек ее смерть. Поэтому не замечаешь, как в одночасье деревянный пол крестьянской избы становится помостом виселицы, обычная льняная занавеска – предметом, за которым из опасения не только говорят, но даже думают (художник-постановщик – Анна Назарова).
Жизнеутверждающий, на первый взгляд, финал спектакля немного шокирует.
Актерский хор вкладывает всю душу в исполнение песни «Дорожная» Васильева и Дунаевского с акцентом: «И все вокруг колхозное, и все вокруг мое!» В самозабвенном порыве никто не замечает, что дирижирует ансамблем уже не репетитор по вокалу Валентина Гончарова, а Черт…
Вот такой он, «Слон».
P.S. После премьеры спектакля состоялось вручение ежегодной муниципальной театральной премии. Наград компетентное жюри удостоило Любовь Литвиненко – лучшая женская роль (Комиссар в «Оптимистической трагедии»), Александра Галуцких – лучшая мужская роль (Бони в музыкальном спектакле «От оперетты до мюзикла»), Романа Никитенко – лучшая роль второго плана (Сиплый в «Оптимистической трагедии»).
Также театр и представители труппы награждены юбилейными медалями «75 лет освобождения Орловской области от фашистских захватчиков».
Лауреатами театральной премии имени М.М. Бахтина по итогам сезона стали репетитор по вокалу Валентина Гончарова в номинации «За доблесть, честь и славу!», главный бухгалтер Татьяна Гнеушева в номинации «За преданное служение театру», художник по свету Вячеслав Федин в номинации «За большой вклад в развитие театра».
Загрузка ...