Автор: Ольга Захарова
Скоро завершается сезон в театре «Русский стиль». Но пока нет и намека на предстоящие каникулы: ежедневно актеры играют по несколько спектаклей и постоянно репетируют. В один из таких творчески напряженных дней мы встретились с художественным руководителем театра Валерием Симоненко. Валерий Иванович поделился с «ОВ» мыслями об уходящем театральном годе, о том, почему Чехову предпочитает Горького, о том, как важно сейчас человеку сделать выбор. И как важно в этом выборе не ошибиться.
Сезон объединения
– Валерий Иванович, расскажите об итогах сезона. Весь год зрителей встречало шукшинское приветствие: «Люди, милые люди, здравствуйте!» Это и стало своеобразным его лейтмотивом?– Этот сезон у нас получился переходным по тематике и по смыслу. Он в самом начале был назван «Навстречу зрителю». До этого мы практически три года занимались новой драматургией, которая довольно специфична и рассчитана на определенный круг зрителей. Обратившись к ней, мы, в первую очередь, пытались понять, как в Орле пойдут такие имена как Гришковец, Выропаев, Слаповский. Это был непростой период, очень благодатный, с одной стороны, и рискованный – с другой. Ведь потенциально существовала возможность потерять зрителя: далеко не каждый любитель театра воспринимает эстетику «новой волны». Тем не менее, этот путь мы прошли, сделали для себя определенные выводы. В любом случае, театр не может существовать лишь в одной плоскости. А потому в этом сезоне мы заняли иную, правда, тоже весьма рискованную позицию. «Навстречу зрителю» мы пошли с Шукшиным, хотя вначале было совершенно непонятно, как воспримет это театральная публика, пойдет ли на Шукшина город. В принципе, поэтому и возникло название «А поутру они проснулись»: получается, что тема сама по себе вполне городская, но в ней присутствуют деревенские мотивы. Эта киноповесть Шукшина незавершенная, поэтому пришлось ее дополнять рассказами, какими-то своими режиссерскими и даже литературными ходами. В результате, к нашему удивлению и радости, мы с этой постановкой попали в самый центр некой сегодняшней болевой точки. За семь месяцев сыграно уже 55 спектаклей и ни на одном из них не было свободного места.
– Получив такой отклик, вы и дальше планируете работать в этом удачно выбранном репертуарном направлении?– То, что постановку приняли так тепло, вовсе не значит, что дальше нужно делать то же самое. Надо поискать такие же болевые точки, но в какой-то другой жанровой структуре. Вернемся к завершающемуся сезону. Совсем недавно у нас состоялась еще одна премьера. Мы взяли, с одной стороны, очень смешную, с другой – весьма тревожную и даже в некотором смысле трагическую пьесу Александра Марданя «Американская рулетка». При всей ее одесской своеобразности, несмотря на вполне анекдотичный сюжет, в основе кроется очень напряженное ощущение жизни, незащищенности человека в этой жизни. Судя по реакции в зале, могу сказать, что зритель точно это считывает.
Третьей премьерой сезона стал детский спектакль. Мы остановили свой выбор на сказке «Веселый Роджер». В ней действуют вечно борющиеся пираты-собаки и пираты-кошки. Сказка о том, что нужно объединяться в одну команду, тогда ни один шторм не будет страшен. Спектакль очень зрелищный, красочный и вместе с тем весьма тематический. Сейчас люди очень разобщены. А сезон наш, по сути, посвящен одному – объединению, вокруг родины, вокруг семьи.
Олигархи и сумасшедшие
– Несмотря на чеховский юбилей, к которому привязывают репертуар многие театры, вы ставить Чехова отказываетесь. Не по нраву? – Лично мои симпатии принадлежат в большей степени Горькому. То, что происходит сейчас в нашей стране, абсолютно точно подпадает под то, о чем писал этот великий мастер и во «Врагах», и в «На дне», и в «Егоре Булычёве». В этом году мы наметили спектакль по Горькому, но появится он в репертуаре театра уже в следующем сезоне.
– Тогда расскажите уже подробнее, что еще в следующем сезоне увидят зрители в «Русском стиле»?– На нашей сцене будут поставлены три взрослых и один детский спектакль. У нас прекрасно пошла линия старой советской пьесы: «Варшавская мелодия», «Мой бедный Марат» очень полюбились публике. Так что мы решили эту линию продлить, обратившись к очень важной теме: судьба пожилого поколения. У Дударева есть известная пьеса «Вечер», по ней и будет постановка. Три старика живут в заброшенной деревне и, встречая вечер своей жизни, пытаются понять, зачем она прожита. По своим мировоззренческим позициям пьеса абсолютно сегодняшняя, в каком-то смысле она продолжает тему, поднятую спектаклем по Шукшину. Этим спектаклем мы откроем 17-й театральный сезон. А дальше попытаемся поднять пьесу Максима Горького «Егор Булычёв». Говорю «попытаемся», потому что это действительно глыба. Спектакль будет называться у нас «Смерть олигарха».
– Современное название…– Оно вполне отражает суть произведения. Пьеса о том, как уходит из жизни человек умный, талантливый, очень богатый и как он задает себе вопрос: а зачем все это было нужно? В этом сильном, мощном человеке, несущем в себе настоящую русскую идеологию, перед смертью происходит переосмысление жизни. Наконец, третья премьера будущего сезона – итальянская пьеса Эдуардо Скарпетто «Дом сумасшедших». В ней разыграна потрясающе смешная и одновременно трагичная ситуация. По сюжету главный герой попадает к абсолютно здоровым талантливым людям, живет вместе с ними и… сходит с ума! Потому что перестает понимать: если это сумасшедшие, то кто же нормальные люди?!
Если рассматривать все три пьесы, они, в принципе, говорят об одном и том же: о подведении итогов человеком на каком-то очень важном, быть может, последнем этапе. В них поднимается вопрос смысла жизни, который всегда был главным в русской литературе. Во всех трех пьесах отражено сегодняшнее время, оно сконцентрировало вокруг себя массу противоречий, и если в итоге нами будет выбран неверный путь, кто знает, что произойдет дальше.
– И какова же, на ваш взгляд, роль театра в этой ситуации выбора? – Театр не может ничему научить, театр может спровоцировать. Это не мои слова, об этом говорили великие люди. Человек приходит, ему что-то показывают, и у него возникает отношение. Причем не к показанному! Зритель ведь сравнивает то, что происходит на сцене, с тем, что творится в его жизни. Театр провоцирует человека на какой-то собственный поступок, который тот может совершить, а может и не совершить.
В поисках смысла
– В своих спектаклях вы нередко ставите современному обществу диагноз. Как вы думаете, оно еще может излечиться?– В головах разруха, прав был Булгаков. Хотя я смотрю на все происходящее гуманно и считаю, что исторический шанс «выскочить» у нас есть. Происходят очень сложные процессы, в том числе и в политике. И я думаю, как-то справиться с ними под силу только молодым людям, которые получат хорошее образование, будут свободнее внутри себя. И, конечно, еще один важнейший аспект: необходимо победить нищету. Никуда мы не уйдем от очевидности: пока человек бедный, он потенциальный преступник. Ребенок из бедной семьи смотрит рекламу по телевизору, выходит на улицу и видит богато одетых ровесников, сравнивает. В итоге в нем рождается злоба. Сначала на родителей, потом на общество.
– Театру, наверное, тоже непросто выживать в таких обстоятельствах? Зал маленький, приходится играть по несколько спектаклей в день.– Да. Актер может сыграть спектакль один раз, а ему приходится два раза тратить себя! Тем более, наши актеры не позволяют себе халтурить, каждый раз выкладываются по полной. Есть желание в 2016 году построить зал на 150 мест, который был бы оптимальным и для нас, и для наших зрителей. Весь вопрос, будут ли на это деньги.
– Валерий Иванович, сейчас модно приглашать в театр режиссера со стороны. Однако в «Русском стиле» все ставите вы сам. Не было мысли привлечь кого-то еще?– Дело в том, что хороший приглашенный режиссер очень дорого стоит. Ни у театра, ни у города таких денег нет. Так что в «Русском стиле», действительно, все спектакли ставит один режиссер. Это, конечно, иссушающе тяжело. Но сидит внутри маленький чертик и говорит: 17 лет один человек ставит, и зрители ходят. Потому что спектакли все разные. Все в них разное, кроме одного. Над каким бы спектаклем я не работал, все они посвящены одному – жизни и смерти человека. Жизнь и смерть, а посередине черточка – смысл. Три вопроса в итоге. Зачем ты родился? Почему ты умер? В чем смысл?
– А для себя вы на последний вопрос уже нашли ответ? – Лев Николаевич Толстой гениально сказал: смысл жизни в том, чтобы все время задавать себе вопрос, в чем смысл жизни. Древние говорили: закрывая глаза мертвым, мы открываем глаза живым. Я раньше не вполне понимал это выражение. Но понимание приходит, когда сталкиваешься со смертью, особенно смертью близкого человека. Начинаешь понимать, сколько недодал ему, когда он был еще жив. Сейчас для меня установочная фраза ответа на этот вопрос следующая: смысл жизни – в каждом дне собственного существования. Полный ответ появится только когда тебе закроют глаза, но появится не для тебя, а для тех, кто эти глаза закроет. А для художника смысл жизни, наверное, в том, чтобы отданное ему он пронес и обязательно передал другому.
Загрузка ...