Автор: Ольга Шевлякова
Эти два слова мечтают услышать тысячи людей, столкнувшихся с исчезновением близкого человека. К сожалению, в сводках добровольцев, занимающихся поиском пропавших людей, нередко мелькают и другие строки: «Найден. Погиб». По данным УОС МВД России, только в 2017 году без вести пропавшими в нашей стране числились 83?923 человек, 7?966 из них – дети. Самые любящие родственники, самые заботливые и строгие родители, – любой из нас может столкнуться с этой бедой, справиться с которой в одиночку практически невозможно. Куда бежать и где просить помощи, если однажды человек, которого вы любите и ждете, по неизвестным причинам не вернулся домой?
Без вести
пропавшие
Сегодня в Орле официально действуют два поисково-спасательных отряда: «Лиза Алерт» и «Поиск пропавших детей – Орел». С командиром последнего, Олегом Тютякиным, мы встретились на днях. И хотя организация, которую Олег возглавляет, совсем молодая (официально она была зарегистрирована в начале этого года), сам он занимается поисково-спасательной работой уже семь лет. А началось все с того дня, когда потерялся его племянник.
– На тот момент я входил в молодежный оперативный отряд по охране общественного порядка. Племянника искали всем отрядом. Потом позвонили из Москвы, предложили заняться поисками людей, организовав в Орле группу, – вспоминает Олег.
Теперь, по его собственному признанию, он мало спит и много времени проводит в интернете: аналитическая группа отряда, в которую входит Олег, занимается, в том числе, и постоянным мониторингом соцсетей, да и вообще нужно постоянно быть на связи – мало ли что. Однако дело, так затянувшее его несколько лет назад, не бросит ни за что.
– В этом году за семь месяцев зарегистрировано 54 обращения в нашу организацию по поводу пропавших людей. Уверен, что у полиции эти цифры раза в три больше. По официальным сведениям, на сегодняшний день в регионе в списках пропавших без вести числятся 604 человека. Хоть немного оптимизма добавляет, что среди них нет детей, – рассказывает волонтер.
Куда уходят дети
Судя по орловской статистике, дети у нас не теряются, они уходят. Для таких и термин специальный существует – «бегунки».
– По данным этого года, чаще всего из дома уходят девочки в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. Как правило, причиной тому становится любовь, причем отношения у них зачастую не со сверстниками, а с мужчинами старше, – рассказывает Олег. И вспоминает недавний случай.
1 января 2018-го телефон Олега зазвонил. Находясь в этот момент на своей основной работе, он тем не менее не смог не ответить.
– Как оказалось, четырнадцатилетняя девочка ушла из Некрасовской школы-интерната. Захотелось ей погулять, отпраздновать Новый год. После долгих вызваниваний, переписки в соцсетях она отыскалась и вернулась в интернат. И такие ситуации в нашей практике не редкость. С одной стороны, мы понимаем, что гоняться за ребенком, который жив-здоров, и его периодически видят то здесь, то там, – трата времени, сил и средств. Но, с другой стороны, ведь неизвестно, чем все может обернуться в итоге, если его вовремя не вернуть домой.
Один из последних таких примеров подростковой глупости со счастливым финалом – исчезновение девочки из Троснянского района, сбежавшей со своим взрослым кавалером. Родители сообщили о пропаже лишь спустя три дня после того, как она ушла из дома. Благо, ребятам-поисковикам удалось узнать, с кем она уехала, и главной задачей было отследить, где конкретно они находятся – телефоны обоих были выключены, а, судя по отзывам очевидцев, исколесить они успели чуть ли не половину Орловской области. В итоге беглянку засекли на базе отдыха «Лукоморье» недалеко от Орла. Туда и направили машину из Следственного комитета. Девочку вернули домой.
Причины побегов детей бывают разные. Как-то, например, волонтеры искали девочку, ушедшую искать кота, которого выбросила мама. На следующий день она нашлась, кот вернулся домой еще раньше. Но сам факт.
– Порой взрослые своим неосторожным поведением провоцируют такие ситуации. Мы всегда пытаемся донести до них, что воспитывать, безусловно, нужно, но к каждому ребенку необходим свой подход. Если родители понимают, что не справляются, нужно подключать специалистов. И в нашей организации есть волонтеры-психологи, социальные педагоги, к которым всегда можно обратиться, – рассказывает Олег.
Без паники
Хотя чаще дети просто уходят, а затем возвращаются, родителям необходимо помнить некоторые элементарные правила, которые могут пригодиться в ситуации, когда думаешь, что ребенок пропал. И главное из них – не поддаваться панике. Да, это сложно. Но в панике легко упустить много важных деталей, которые могут пригодиться впоследствии в поиске. Для начала необходимо обзвонить всех родственников и знакомых, потому что, по опыту поисковиков, зачастую дети находятся именно по этим адресам. Если все оказалось безрезультатно, не затягивая, звоните в полицию и в поисковые отряды.
– То, что полиция якобы принимает заявление о пропаже человека только спустя три дня с момента его исчезновения, – миф. Чем быстрее вы расскажете компетентным органам о случившемся, тем более высоки шансы оперативно начать поиск и добиться результата. По без вести пропавшему в полиции заявление принимается сразу. Если этого не происходит, нужно обращаться на телефоны доверия, в прокуратуру. Но, насколько мне известно, в нашем регионе таких случаев пока не было, – комментирует Олег Тютякин.
Следующий важный момент – поисковикам (и полицейским, и волонтерам) необходимо предоставить самую последнюю из имеющихся фотографию ребенка, где он похож сам на себя. Хорошо, если у него есть аккаунты в соцсетях. Чаще всего, правда, доступа к паролям у родителей нет, но ребенок может себя выдать, появившись в сети онлайн. В этом случае зачастую его находят в одном из торгово-развлекательных центров, где есть бесплатный вай-фай.
Работа вопреки
Сталкиваются волонтеры, занимающиеся поиском детей, и с трудностями. Ряд их связан с ограничениями, которые налагает российское законодательство, в частности, 152-й ФЗ «О персональных данных». К примеру, согласно этому закону, ни полиция, ни члены поискового отряда не могут запросить в сотовой компании биллинг звонков пропавшего ребенка. Родителям разрешено заказать детализацию, а триангуляцию, которая помогла бы определить местоположение пропавшего по координатам телефона, где он был включен последний раз, можно получить лишь по решению суда, после того как возбуждается уголовное дело. А оно может быть возбуждено не ранее чем через 10 дней после безрезультатных поисков.
– Еще одна сложность, с которой нам порой приходится сталкиваться, – не совсем верное поведение родственников. Бывает, например, что разыскиваемый человек вел на самом деле аморальный образ жизни, родные же, пытаясь представить его в лучшем свете, много информации скрывают, и в итоге мы в поиске можем пойти по ложному пути. Вместо того чтобы прошерстить какие-то злачные места, пообщаться с людьми определенного круга, мы тратим время на проверку совсем других версий. Подобный пример у нас недавно был. Молодой человек, который, как выяснилось позже, употреблял наркотики, – но родители этот факт предпочли скрыть – до сих пор не найден.
По доброй воле
Постоянный волонтерский штат отряда, который возглавляет Олег Тютякин – 34 человека в Орле, Ливнах, Мценске, Дмитровске и Тросне.
Эти люди прошли проверку со стороны ведомственных подразделений, в том числе силовых структур. Они общаются в закрытом чате, при необходимости могут получить сведения о персональных данных пропавшего и другую информацию, известную, к примеру, полиции. По словам Олега, проверка на отсутствие криминала в биографии в качестве меры предосторожности действительно необходима, особенно учитывая, что работать зачастую приходится с детьми.
Однако нужно понимать, что тех, кто выходит в поле и готов просто помогать, участвуя в поисках, гораздо больше. И здесь уже никаких проверок не требуется. Занимаются поиском люди самых разных профессий. И чтобы помочь волонтерам прочесать местность, нужно лишь проявить добрую волю и следовать элементарным инструкциям.
Безусловно, серьезная поисковая работа предполагает наличие хоть какого-то адекватного оборудования, материальных ресурсов.
– Деньги наша организация не собирает, и никто не собирает их для нас. Так что, если вдруг к вам кто-то подойдет на улице и, представившись нашим именем, попросит пожертвования, не верьте – это, скорее всего, мошенники, – объясняет Олег. К счастью, есть те, кто, понимая суть добровольчества, готов помочь конкретными делами. К примеру, ЧОП, в котором я работаю, выделил нам безвозмездно офис, компания МТС сделала скидку, подключив интернет по тарифу не для юридических, а для физических лиц. «Газпром» помогает с бензином (транспортные средства, участвующие в поисках, личные). Также нам пожертвовали десять раций.
Однако этим список нужд отряда не ограничивается. К примеру, сейчас ребятам необходим штабной ноутбук, чтобы оперативно можно было перекидывать данные с навигаторов на интерактивную карту и понимать, какая часть местности уже исследована. Также всегда нужны рации, ибо в большинстве случаев в поисках принимают участие много больше, чем десять человек, требуется экипировка и т.п.
– Мы пишем письма-запросы, хоть насчет того же ноутбука. Но в большинстве компаний расходы на благотворительность спланированы уже на несколько лет вперед. Коллеги из Москвы говорят, мол, у вас там много организаций-доноров, которые должны помогать некоммерческим структурам. Может, и так, но мы с такими «донорами» встречаемся крайне редко.
Так что, если у кого-то есть желание и возможность сделать очень доброе дело, поделившись с волонтерами именно тем, что им необходимо, думаю, возражать они не станут.
Загрузка ...