Автор: Наталья БАЛАКИРЕВА
Минувшая неделя прошла под знаком новых отставок глав регионов. Помимо социально-экономического аспекта, эксперты увидели в них и более специфическую проблему «варягизации» российских территорий. Об эффективности региональной политики и экономики, а также о грядущих выборах в интервью с одним из самых цитируемых российских экспертов – руководителем региональной программы Центра Карнеги Николаем ПЕТРОВЫМ.
ТРЕБУЕТСЯ ГУБЕРНАТОР БЕЗ ЖИЛИЩНЫХ ПРОБЛЕМ
– Николай Владимирович, на прошлой неделе – фактически накануне мартовских выборов – Дмитрий Медведев отправил в досрочную отставку губернатора Камчатского края Алексея Кузьмицкого и президента КЧР Бориса Эбзеева. С чем связана такая срочность?
– Поскольку масштабных выборов в этих регионах в марте нет, справедливо было бы сказать, что эти главы отправлены в отставку скорее на начальном этапе декабрьской избирательной кампании в Госдуму. Как руководители они были достаточно слабыми главами-«варягами». Если говорить о слишком молодом Кузьмицком, непонятно вообще, чем в 2007 году было обусловлено его назначение. Время показало, что ему так и не удалось взять под свой контроль элитные группы в регионе, очень сложном и политически активном. Он постоянно конфликтовал с мэром Петропавловска-Камчатского, был вовлечен в несколько скандалов, ставших достоянием всей страны. Апогеем его правления стало довольно массовое выступление жителей Камчатки в декабре прошлого года по причине перевода местного времени ближе к московскому сразу на два часа. Поэтому вряд ли замена Кузьмицкого скажется негативно на подготовке к выборам, а возможно, наоборот, будет воспринята положительно.
Что касается Эбзеева, то здесь ситуация несколько иная. Приход в 2008-м его, опытного юриста, долгое время проработавшего судьей Конституционного суда, ассоциировался с новым подходом к назначению глав регионов. Федеральный Центр возлагал на нового главу большие надежды – речь шла о постепенной политической модернизации в регионе. Но на деле получилось, что Эбзеев оказался таким же пришлым человеком для региональной элиты, как и Кузьмицкий. Во многом поэтому он так и не смог взять под контроль ситуацию в республике.
– Следует ли понимать эти отставки как некое признание Центром проблемы «варягов»?
– Что касается Кавказа, то безусловно. Сегодня Москва реализует там подход, связанный с архаизацией политических режимов. Ставка делается на старые клановые системы, которые, как считают в Москве, обеспечивают стабильность. Характерно, что сменщик Эбзеева оказался достаточно близким человеком к команде предыдущего руководителя Батдыева. Это может свидетельствовать о разочаровании Кремля в возможности политической модернизации КЧР. Случай Кузьмицкого также выглядит как отказ Центра от «варяга» в пользу местного, достаточно хорошо владеющего ситуацией человека. Вместе с тем, говорить о том, что Москва полностью отказалась от назначения «варягов», преждевременно. Эта модель хороша для Центра, поскольку она означает абсолютную лояльность региональных глав. Понятно и то, что она имеет свои изъяны. Основной из них – отсутствие должной управляемости регионом.
ПОВЫШЕННАЯ БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ
– Возникает вопрос, как все-таки повысить ответственность руководителей регионов не только перед своим работодателем – Кремлем, но и населением?
– Основной подход, который сегодня практикует Кремль, это проведение социологических опросов, из которых видно, как население относится к тому или иному руководителю или к федеральной власти. Кроме того, система назначения губернаторов, при всем моем негативном к ней отношении, может стать гораздо более содержательной, если Кремль перестанет игнорировать интересы местных политических элит и будет более взвешенно относиться к определению кандидатов на пост губернатора. Но, как мне кажется, альтернативы возврату прямых выборов губернаторов нет. Рано или поздно это произойдет.
– Но сейчас бытует мнение, что прямые выборы губернаторов невозможны, поскольку они не выгодны правящей элите.
– Я думаю, что это не так. Я придерживаюсь более высокого мнения о нынешних руководителях. Это люди, которые отражают мнение политических элит. Они способны понимать, что им выгодно, а что нет. Когда в конце 2004-го был осуществлен переход к модели назначения губернаторов, Кремлю казалось, что этот вопрос связан только с простотой замены тех или иных региональных лидеров. Однако сегодня, в ситуации долгого выползания из кризиса, это уже вопрос о персональной ответственности. Ведь в ситуации, когда руководители страны назначают губернаторов, любой протест против глупого, неэффективного или совершившего ошибку главы моментально подхватывает лозунг «Путина в отставку!». Так уже было во многих регионах. Для Кремля прямые выборы выгодны прежде всего с точки зрения разделения ответственности, создания некоей системы буферов и демпферов. Это абсолютно прагматичный интерес. Если вспомнить, то при Ельцине переход к прямым выборам губернаторов совершился не потому, что он так уж стремился делегировать кому-то лучшую часть своей власти. На тот момент выборная система была единственной возможной для сохранения относительной стабильности в стране. Это произошло в 1990-е годы и это может произойти в будущем.
МНОГОСТВОЛЬНАЯ ВЕРТИКАЛЬ
– Складывается впечатление, что созданная вертикаль взаимоотношений Центра и регионов не слишком поворотлива.
– Проблема заключается в том, что в России какое-либо развитие редко происходит сбалансированно. Если представить взаимоотношения Центра и регионов в образе маятника, то можно заметить, что он когда-то ушел слишком далеко в сторону регионов. Потом его стали возвращать. Но вместо того, чтобы остановить маятник в каком-то сбалансированном положении, его запустили слишком далеко в сторону централизации. Сейчас, как мне кажется, страна сверхцентрализована, а интересы регионов практически игнорируются. Это происходит не потому, что кто-то не хочет принимать их в расчет, а в силу того, что разрушены те институты, которые позволяли их учитывать. И хотя мы видим, что Совет Федерации с этого года становится чуть более способным отражать интересы регионов, утверждать, что это орган регионального представительства, было бы слишком оптимистично. Если центральная власть хочет осуществлять экономические реформы, она должна восстановить механизм учета интересов различных элитных групп, включая региональные. Поэтому проблему я вижу не только и не столько в вертикали, а в том, что таких вертикалей много и они часто действуют либо друг против друга, либо несогласованно. При этом горизонтальные связи очень слабы, а без них нормальная система управления не может существовать.
– Николай Владимирович, вы профессионально изучаете жизнь регионов уже более 30 лет. В какой период российская региональная политика была наиболее эффективной, если брать во внимание уровень социально-экономического развития, уровень инвестиционной привлекательности?
– Уровень социально-экономического развития в нашей стране зависит прежде всего от конъюнктуры цен на нефть. Поэтому, как мне кажется, большой неудачей как для России, так и для Владимира Путина было то, что реализация программ развития, разрабатываемых в начале 2000-х, совпала с резким ростом цен на углеводороды. Этот факт был взаимоувязан в сознании населения и политической элиты со сменой руководителя страны. Однако на деле экономический рост не слишком соотносился с административными усилиями и теми реформами, которые тогда проводились, если не брать во внимание период 2000-2003 годов. Поэтому было бы неправильно связывать уровень роста доходов с большей или меньшей эффективностью политики Центра в отношении регионов.
Вместе с тем, мне кажется, оптимальный уровень и баланс этих отношений был достигнут именно в конце первого срока пребывания Владимира Путина у власти – в 2002-2003 годах. В этот момент региональные лидеры перестали быть руководителями удельных княжеств, а централизация еще не перешла на уровень сверхцентрализации. Что касается инвестиционного климата, то регионы обладали достаточно многочисленными рычагами, которые помогали им привлекать инвестиции.
ЗАНИМАТЕЛЬНОЕ КРЕМЛЕВЕДЕНИЕ
– И все-таки, что же год 2012-й нам готовит?
– Начну с того, что модель тандема имеет свои минусы и плюсы. Например, как раз в экономике «двухголовость» была преодолена благодаря приходу Путина на пост премьер-министра. Производительность правительства и экономического блока увеличилась за счет ускорения принятия управленческих решений.
В политической сфере, наоборот, произошла консервация ситуации, которая сопровождалась предельным упрощением политической системы. Сейчас политическая система вновь потребовала усложнения, усиления элементов конкуренции, федерализма. На мой взгляд, чтобы происходило какое-либо развитие, необходимо совмещение постов формального и реального лидеров.
– Давно подмечено, что антизападная и антилиберальная риторика российских политиков усиливается накануне значимых электоральных циклов. По завершении выборов она, как правило, сходит на нет. Как на такие перемены «настроений» российских политиков реагируют их зарубежные коллеги?
– Эти настроения – естественное следствие отсутствия в России модели позитивной консолидации. Когда приближаются выборы, всегда встает вопрос, каким образом мотивировать электорат? За неимением ничего нового в ход, как правило, идут антизападные, антилиберальные высказывания. Произойдет ли это сейчас? Полагаю, что да, поскольку вариантов позитивной консолидации сейчас еще меньше, чем было раньше.
С другой стороны, если рассматривать российскую политику и отношения с Западом в целом, хочу сказать, что последний год был весьма интересен и продуктивен. Произошла ревизия многих политических подходов, был организован целый ряд прорывов: и в отношениях с Евросоюзом, и с НАТО, и с отдельными странами. Хотелось бы надеяться, что этот уровень взаимоотношений все-таки будет зафиксирован, и мы снова не свалимся в конфронтационную риторику. Другими словами, на роль внешнего врага сегодня Запад вряд ли подходит, поскольку он занят решением своих внутренних экономических проблем. Помимо этого, сегодня уже почти реализована та идеальная модель, которую в свое время придумал Путин: «давайте сотрудничать там, где нам это выгодно, а вы не лезьте в наши дела». Поэтому я не вижу серьезных раздражающих моментов, которые могли бы снова подтолкнуть нашу политическую элиту к конфронтации с Западом. В свою очередь, на Западе нет людей, которые бы с необыкновенным вниманием прислушивались к антизападной риторике тех или иных политиков из России. Для них гораздо важнее, что Россия делает.
– Накануне 8 Марта невольно задумываешься о том, как немного в России женщин-политиков и женщин топ-менеджеров госуправления. Что бы вы пожелали этим немногочисленным дамам?
– Не только этим дамам, но и всем женщинам я бы пожелал продвигаться по службе не за счет потери тех качеств, которые отличают их от мужчин и за которые мы их так любим. А российской политике я бы желал становиться более цивилизованной при главной цивилизующей роли наших замечательных женщин.
Загрузка ...