Автор: Владимир Ермаков
16 июля сего года в столице Финляндии состоялась рабочая встреча президентов США и РФ. Результаты ее неясны настолько, что даже непонятно, в чем их смысл. Комментаторы разошлись во мнениях, как следует обозначить в политической хронике саммит в Хельсинки: TRUMP & PUTIN или ТРАМП versus ПУТИН? Если кто забыл, термином versus (против) юристы означают судебное дело.
16 июля сего года в столице Финляндии состоялась рабочая встреча президентов США и РФ. Результаты ее неясны настолько, что даже непонятно, в чем их смысл. Комментаторы разошлись во мнениях, как следует обозначить в политической хронике саммит в Хельсинки: TRUMP & PUTIN или ТРАМП versus ПУТИН? Если кто забыл, термином versus (против) юристы означают судебное дело. Официальная встреча лидеров прошла как неформальная проба сил. Трамп, нахрапистый, как канзасский бык, и Путин, настороженный, как тамбовский волк, в формате общения не приспосабливались, а примеривались друг к другу. Так что противоречия между странами, обострившиеся за последние годы, не сняты, но отложены.
Накануне встречи Трамп признал, что отношения между РФ и США – хуже некуда. И выразил надежду, что положение изменится. Вопрос, как именно. Тут могут быть два мнения. Как в анекдотическом прении пессимиста и оптимиста, попавших в скверное положение: Пессимист – Хуже быть не может. Оптимист – Может! Может! Кто прав – бог весть; не будем раньше времени впадать в оптимизм.
По итогам встречи Трамп заявил на пресс-конференции, что теперь низшая точка пройдена. Нечто в этом роде в свое время, истерзанное системным кризисом, сказал Гораций: Пусть плохо сейчас, ведь не все же так будет (Оды: II; 10). Это обнадеживает. Но не убеждает. Тем более что по возвращении в Америку Трамп, как это с ним часто случается, переговорил половину того, что наговорил прежде.
Все потому, что американская пресса продолжает целенаправленно дискредитировать Трампа, и затянувшаяся тяжба консервативного президента с либеральным истеблишментом, к позору всего мирового сообщества, является определяющим фактором актуальной геополитики. Спрашивается: что не нравится либералам в нынешнем хозяине Белого дома? Если судить непредвзято, Дональд Трамп – самый американский из всех президентов США. Самоуверенный и самодовольный, в роли лидера демократической страны он ведет себя как босс рейдерской компании. Может быть, именно за эту откровенность его третирует политическая элита, полагающая, что настоящий джентльмен, преследуя корыстные интересы, должен интерпретировать свои действия как исполнение нравственного долга. Может быть, именно поэтому его поддерживает американское простонародье, к профессиональным политикам относящееся с подозрением. Как можно было понять из предвыборной борьбы, половина Америки презирает другую половину почти так же, как вместе они презирают все, что не Америка. Как можно видеть из хроники текущих событий, сторонники и противники президента продолжают свою междоусобную войну за счет перенесения политического противоборства в геополитическое пространство.
В отношениях двух великих держав Америка настроена на то, что великая держава должна быть только одна, и потому претензии России должны быть ограничены отведенным ей местом на окраине земного шара. Политика сдерживания – стратегия сдавливания: держать строптивую страну за горло, пока та не сдастся на милость тех, кто не знает милости. Недаром ударом милосердия (coup de grace) в западной традиции назывался удар кинжалом в сердце поверженного противника. Чтобы не давать ему ложных шансов и не создавать себе лишних проблем.
Кредо американского патриотизма двести лет назад выразил один виргинский джентльмен: права или не права моя страна, но это моя страна. Эта риторическая формула стала идейной установкой, на основании которой формируется система двойных стандартов международной политики: то, что делает Америка, критике со стороны не подлежит; то, что делается вне Америки, настолько правомочно, насколько оправдано интересами Америки. Спрашивается: если это положение оправдано американским патриотизмом, почему же российские патриоты должны относиться к своей стране иначе? Пока человечество разделено на государства, так оно и будет: разногласия внутри страны решает полемика, разногласия вне страны решает политика.
Выразительным примером агрессивного фарисейства является хорошо организованное возмущение общественного мнения по поводу предполагаемого вмешательства России в выборы президента США. По мнению американцев, вмешательство иностранцев в их дела настолько же незаконно, насколько закономерно вмешательство американцев во внутренние дела других государств. И вот, уже после встречи в Хельсинки, где этот вопрос был снят с повестки дня, Трамп под давлением сенаторов и по выводам расследования ФБР вновь назначает Путина ответственным за избирательную кампанию 2016 года. Если принять это обвинение всерьез, выборы следует признать нелегитимными. Поскольку перевес Трампа над Клинтон был минимальным, значит, его всецело можно списать на русское влияние. А коли так, то по логике вещей Трампу следует сложить незаконно полученные полномочия. Чего он явно не намерен делать. Поскольку его политика не следует логике.
Америка признает интересы всех других государств там, где они не пересекаются с интересами США. Это, наверное, правда. К сожалению, проверить это затруднительно, потому что американские интересы распространяются на весь мир. В отношениях с Россией принцип анизотропной (невозвратной) дипломатии проявляется особенно наглядно. Америка всегда готова вести переговоры с Россией по любому спорному вопросу – но не двусторонние, а односторонние: выдвигая требования, но не принимая возражений. Вступая в переговоры, американская дипломатия стремится привести стороны к согласию – к согласию с решением, подготовленным в госдепартаменте. Которое, ясен пень, ни коей мере не соответствует российским интересам.
Нельзя сказать, что критическое отношение к нашей государственности не имеет под собой оснований. Увы, Российская Федерация, наследующая как Российской империи, так и СССР, далеко не идеал современного государства. Кому, как не нам, знать о своих недостатках. Вопрос лишь в том, как следует относиться к своему несовершенству. Наверное, с пониманием. Вот что Александр Пушкин пишет Петру Чаадаеву 19 октября 1836 года: Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя… но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал. Разве позиция великого поэта не превосходит в достоинстве концепцию виргинского сенатора?
Верность своей участи – вопрос идентичности. Да, Россия как страна трудна для проживания, и в ней живут люди особого склада. Лучше других или хуже? это как посмотреть. Если мы для наших критиков чужие, так ведь и они нам не свои. Мы другие, чем прочие, так же, как прочие страны и народы не похожи друг на друга. Каждый уклад на свой лад. И в этом плане Америке, собранной с миру по нитке, с человечества по человеку, хорошо бы в себе самой разобраться, прежде чем учить жить всех других.
(– Ну что же вы так нападаете на Америку? – на лице редактора в процессе чтения возникла легкая ироническая улыбка. – Это не нападение; это активная оборона! – ответил автор. Поскольку русофобская кампания, развязанная США, задевает личное достоинство каждого россиянина, национальная гордость великоросса не позволяет безропотно сносить расистские высказывания в свой адрес. Как говорила одна дама в аналогичных случаях, я себя не на помойке нашла.)
На оскорбительное отношение к себе независимая личность должна реагировать корректно, но конкретно. Тем более суверенная страна. Отношение Америки к союзникам и к соперникам варьируется в диапазоне от беспардонности до беспощадности. Если европейцы из меркантильных интересов жертвуют своим суверенитетом, это их дело; с нами такое обращение не проходит. Права или не права моя страна, о ее правоте или неправоте судить не тем, кто обвиняет. Принцип независимости и непредвзятости суда – основа любого справедливого разбирательства. Однако ныне, стараниями американских стратегов, международного права больше нет. Но это не значит, что какие-либо геополитические альянсы могут прописывать условия, на которых нам будет позволено быть. Чтобы заставить нас подчиниться чужой воле, нас нужно сначала завоевать. Пробовали многие. Ни у кого не вышло. Разве что на какое-то время монголы подмяли разрозненную Русь под себя – ну, и где они, эти монголы?
Америка считает, что она победила Россию в холодной войне. Мы же знаем, что никто нас не победил – мы просто провалили социалистический эксперимент. Провалили катастрофически. Главным образом по вине руководства. От ленинской когорты до сталинской банды, от хрущевской свиты до горбачевской команды, страной владели люди, способные на все, но неспособные к делу. Итог оказался фатальным. Однако закрытие исторического проекта под брендом СССР еще не означает, что Россия готова сдать свое место в мире в аренду иностранным инвесторам.
Перечитывая написанное, проверяю себя на пристрастность. И не нахожу ее в своем двойственном отношении к американской современности. Великие писатели Америки научили нас любить эту прекрасную страну. Влиятельные политики США сделали все, чтобы эта любовь оказалась бесцельной. Уже давно понятно, что идеологическая агрессия свободного мира против российской суверенности не закончилась с роспуском СССР, а только поменяла риторику – с антикоммунистической на русофобскую. На войне как на войне – ты или сражаешься, или сдаешься. Я не могу и не хочу отрекаться от своей идентичности. Прости, папа Хем, но я не знаю, по ком звонит колокол, в который бьет либеральная общественность, отученная от вольномыслия опытом идейной капитуляции. В сумеречном сознании современников, соблазненных доступными прелестями западной демократии, либерализм незаметно и нечувствительно замещается коллаборационизмом. Некоторые готовы вписываться в господствующий постмодернистский дискурс, но далеко не все. Я остаюсь среди тех, кто отказывается признать поражение русской идеи в правах на историю, и потому сдаю билет на “философский пароход”, набитый идейными мигрантами, надеющимися найти судьбу в чужом краю. Как пророчески пел Вячеслав Бутусов на заре нашей демократии, Гуд бай, Америка – ооо, где я не буду никогда… Это “ооо”, словно лыко в строке, выдает затаенное сожаление о том, что не сбылось.
Отношения между Россией и Америкой на нынешнем этапе зашли в тупик. То, что у президента РФ и президента США не совпадают мнения по ряду серьезных вопросов, еще не беда; неразрешимая проблема заключается в антагонистическом характере этих противоречий. Дело в том, что американская геополитическая стратегия нацелена на устранение соперников и достижение мирового господства. Однако Россия не разделяет уверенности американцев в том, что мир должен состоять из Соединенных Штатов Америки и заштатных стран, конкурирующих за право удовлетворять их интересы.
Перспектива российско-американских отношений в обозримом времени беспросветна – но не безнадежна. Американская сторона стремится добиться от Российской Федерации уступок по ряду серьезных вопросов, включая моменты, относящиеся к суверенности страны, но при этом не собирается брать на себя никаких обязательств. Российская сторона, имея горький опыт разочарований в добрых намерениях партнеров, на политические пустышки больше не ловится: слишком дорого обошлась стране преступная доверчивость государственных деятелей предыдущего периода. Таким образом, создается патовое положение. Зона компромисса сузилась до линии фронта, а возможность консенсуса отодвинулась за горизонт реальности.
В тех случаях, когда стремление к цели теряет ориентацию во времени и пространстве, утешительна мысль философа Николая Кузанского: Недостижимое достигается посредством его недостижения. Этот постулат может быть преамбулой итогового документа очередной встречи на высшем уровне. Поскольку дружить не получается, а воевать не хочется, придется придерживаться прежнего режима международных отношений.
Трудно сказать, в какие препятствия упрется впредь геополитический вектор Америки, а для России задача очевидна: противодействовать негативным тенденциям, продвигая свои интересы посредством утверждения своих прав. А те проблемы, которые нельзя решить, нужно снять с повестки дня и отложить в долгий ящик: пусть с ними разбираются потомки. Если у них когда-нибудь дойдут до них руки. Что вряд ли. У обитателей завтрашнего мира будет куча своих проблем, покруче наших. Дай бог им с ними справиться. А наслоения идиотизма, оставшиеся от нашего времени, потеряв злободневность, записным оптимистам будут казаться историческими традициями.
Загрузка ...