Автор: С. А. Громова, главный специалист отдела использования документов ОГУ ГАОО
В начале августа 1941 года немецко-фашистские войска вторглись в пределы Орловской области. 3 октября 1941 года был захвачен город Орел. Гитлеровцы установили режим насилия, кровавого террора и принудительного труда по отношению к мирному населению и советским военнопленным. Орловская область стала называться губернией, были учреждены уезды и волости. Наряду с органами немецкой военной власти были созданы органы местного самоуправления с полицией. В соответствии с «новым порядком землепользования» вместо колхозов появились общинные хозяйства.
С первых дней оккупации Орловщины фашисты закрыли все общеобразовательные школы, институты и средние специальные учебные заведения. Их помещения были заняты под казармы, лазареты и конюшни. Представитель военной комендатуры в Орле объявил, что в военное время на оккупированной территории функционирование учебных заведений нецелесообразно.
По мнению Гиммлера, культурный и духовный уровень покоренных народов должен быть примерно таким: «… простой счет, самое большее до 500, умение расписаться, внушение, что божественная заповедь заключается в том, чтобы повиноваться немцам, быть честными, старательными, умение читать, я считаю, не нужно».
Отдел народного образования, созданный в первые дни оккупации, некоторое время находился в бездействии. Перед немецким командованием несколько раз ставился вопрос об организации школ на территории города и области, но военная комендатура все время отказывала, ссылаясь на указания вышестоящих органов. Тем не менее, в ноябре – декабре 1941 года волостные старшины получили приказ предоставить в отдел народного образования списки детей от 8 до 15 лет, а также сведения о состоянии школ и количестве школьного оборудования.
Опираясь на документальные источники, можно сказать, что большая часть школьных зданий находилась в плачевном состоянии. Акты обследования школ Орловского уезда, сохранившиеся в госархиве Орловской области, рисуют приблизительно одну и ту же картину: «здание школы находится в разрушенном состоянии: полы и потолки уничтожены, стены частью разобраны германскими военными частями, инвентарь школы изъят последними, и учебные пособия также уничтожены». Школьные помещения были приспособлены под военные штабы, полицейские участки, госпитали, оборудование уничтожено или просто выброшено на улицу.
После поражения под Москвой комендант города Орла генерал-майор Гаманн поднял вопрос об организации учебного процесса. В феврале 1942 года Германским армейским главным квартирмейстерским управлением было издано распоряжение о введении всеобщего обязательного школьного обучения для всех детей (за исключением евреев) в городе от 7 до 14 лет, в деревнях от 7 до 11 лет. Устанавливались виды школ: начальные школы, рассчитанные на 4 года обучения; народные школы, рассчитанные на 7 лет. Дети, окончившие свое образование в народной школе, могут посещать еще 8-й, дополнительный класс. В специальные предметы этого класса включаются: работа на пишущей машинке, стенография, ведение домашнего хозяйства, курс бухгалтерии, курс административного управления; профессиональные школы на 3 года обучения с предметами по общему образованию и соответствующим специальностям. Кроме того, допускалось открытие ремесленных, сельскохозяйственных, лесных и других специальных школ.
В соответствии с учебными планами начальных и народных школ вводились предметы: родной язык (чтение, письмо, правописание, грамматика); растениеводство и животноводство; краеведение и география; биология; химия и физика; музыка и пение; физические упражнения и гимнастика; немецкий язык как единственный иностранный. От преподавания истории было рекомендовано воздержаться, «так как есть опасение, что при изучении этого предмета могут быть злоупотребления националистическими и большевистскими тенденциями». Вскоре уроки истории вообще отменили. Был издан приказ Орловского окружного управления «О запрещении преподавания истории в школах-семилетках» и замене их «уроками текущих событий», которые должны проводиться «по твердому, выработанному политической школой плану». Рекомендованные к изучению темы уроков звучали так: «Вожди большевизма», «Вожди национал-социализма», «Большевистская действительность», «Национал-социалистическая действительность» и т.д. Материал преподносился в противопоставлении: все советское очернялось, все фашистское идеализировалось. Учителям предписывалось использовать газету «Речь» и брошюры политической школы для подготовки к урокам.
Подбором учительских кадров занимались отдел народного образования и гестапо. Все назначаемые преподаватели должны были написать заявление, автобиографию и заполнить специальную анкету, в которой особое внимание уделялось последнему пункту – «подвергались ли репрессиям со стороны советских властей?». Затем учителей вызывали в гестапо для беседы и проверки на лояльность к «новой власти». До начала работы они обязаны были пройти двухнедельные курсы при политической школе, где читались лекции на темы: «Каторжный социализм», «Как сталинская шайка угнетала народ», «Большевизм и еврейство», «Народное образование в Германии» и т. п. Преподаватели вынуждены были подчиняться требованиям оккупационных властей, отказ от проведения нацистской политики в области школьного образования карался по законам военного времени.
Программы и учебники, по которым работали школы, оставались советскими, но подвергались переработке, из них вычеркивалось все большевистское, революционное, все, что касалось материалистического мировоззрения, портреты советских вождей и военачальников заклеивались. Особое внимание уделялось воспитательной работе, в процессе которой учителя должны были проводить различные сравнения между СССР и Германией в пользу последней.
Таким образом, политика, проводимая оккупационными властями в сфере народного образования, в первую очередь выполняла пропагандистские функции. После провала плана «молниеносной войны» гитлеровское руководство пришло к выводу, что нельзя выпускать из поля зрения подрастающее поколение, так как именно оно должно стать опорой в построении «Новой России». Школа должна была заниматься «перевоспитанием» молодежи. Предусматривалось постепенное свертывание и ликвидация советской системы образования и подготовка пронацистски настроенных полуграмотных работников для обслуживания интересов «Великой Германии».
Праздники в оккупации
Оккупанты не возражали, если русское население отмечало различные религиозные праздники, в первую очередь Рождество и Пасху. Обязательные торжественные мероприятия проводились в день рождения Гитлера, но два события считались особыми: 1 Мая – День освобожденного труда и День освобождения родного города от ига проклятого жидо-большевизма. В эти дни устраивались торжественные митинги и народные демонстрации.
С особой помпой День освобождения проходил в Орле. Нерабочими объявлялись два дня – 3 и 4 октября. В первый день на всех предприятиях города проводились торжественные собрания рабочих. В городском театре перед местным руководством и наиболее активными коллаборационистами выступал местный комендант – генерал-майор Гаманн. После этого там же собирались служащие городской управы, учителя, врачи. На этом собрании опять выступал генерал-майор Гаманн и бургомистр города Старов. За речами ораторов следовали выступления симфонического оркестра, что еще больше усиливало настроение торжественности.
Каждый сотрудник городской управы находил особо теплые слова в адрес III рейха и его фюрера. Жена бургомистра от имени женщин города благодарила немецких солдат за освобождение русских женщин от ужасов НКВД, начальник отдела искусств рассказывал о расцвете искусства в Орле после бегства из него большевиков, начальник полиции рапортовал о резком снижении преступности, поскольку большевики «всегда заигрывали с уголовниками, считали их социально близким элементом».
4 октября проводилась демонстрация. Город украшался зеленью, цветами и, конечно, нацистскими знаменами и портретами Адольфа Гитлера. Впереди шествия располагался оркестр. За ним в украшенной пролетке ехал бургомистр Орла Старов со своей супругой. Они приветствовали народ. За ними шли дети, размахивавшие флажками со свастикой. Шествие должно было показать возрождение города и села при оккупантах. На повозках везли продукты нового урожая: овощи, яблоки, снопы ржи и пшеницы. На других повозках демонстрировалась «возрождающаяся промышленность и частная инициатива свободного города: пекарь у свой печи с дымящейся трубой, кузнец с молотом в руках у наковальни, сапожники, слесари и даже трубочисты». После того как все население собиралось на площади, подъезжал на легковой автомашине военный комендант. Произносились речи на русском и немецком языках. Наиболее отличившиеся в «строительстве Новой Европы» жители получали ценные подарки.
Описание праздника взято Б.Н. Ковалевым из коллаборационистских газет Орла за октябрь 1942 года.
Загрузка ...