Автор: Геннадий Веркеенко
Отчий край издавна радовал моих земляков щедростью природных источников. Со временем таких родничков заметно поубавилось. Спохватившись, люди начали искать оставшиеся ключики, пытаясь вдохнуть в них жизнь, стали очищать, возвращать их былую силу.
С давних времен народ подмечал необычные явления, исходившие от родников. Почему? Да потому, что все в мире имеет свое начало – исток. С него зарождаются у человека самые светлые, добрые чувства, любовь… Без бьющего фонтанчика из недр земли, наверное, не было бы ни крошечного озерка или пруда, ни болот, ни говорливых лесных речушек Волотынь и Гнилая на моей Брянщине, ни больших судоходных рек.
На исходе осени, перед Покровом, притягательная сила родников позвала меня в дорогу, а точнее в село Кирово-Городище Сосковского района, к источнику во имя преподобного Сергия Радонежского. Проезжая там несколько лет назад, видел, как местные жители благоустраивали памятное для них место…
Перед скромно гласящим на повороте указателем, обозначавшим стрелкой место источника, свернул к роднику. Съехав по пологому спуску, оказался на площадке у красиво оформленной территории, всем видом напоминавшей о далеком времени, в котором жили наши предки. Заботливо ухоженные крутые склоны оврага, несмотря на осеннее время, отливали малахитовой отавой, среди которой ровными рядами жались к откосу молоденькие елочки. Аккуратная, подстриженная зелень вызывала умиление. Среди бессчетного количества деревьев, разбежавшихся по склону и стыдливо прятавших свою наготу за мелким кустарником, виднелись рябинки, выделяясь на фоне потемневших стволов багряными корзинками ягод. Огорожа, заборы, сплетенные из тонких веток ольхи, лозы и прутьев орешника, добавляли территории неповторимость. Песчано-галечной тропинкой, витиевато лежавшей на отлогом овраге, направился к истокам.
Воздух здесь был свеж, тягуч и легок одновременно. Его хотелось пить большими глотками не выдыхая, оставлять глубоко в груди, чтобы душистая целительная благодать наполняла каждую клеточку тела. Родник бил из горы с трех сторон. Каждый источник с шумом выталкивал воду через песчаное дно, образуя феерические фонтанчики. Три протока, сливаясь в общую водную полосу, уже на расстоянии нескольких десятков метров преображались в речушку под названием Крома. Здесь можно было побродить по отлогому берегу или просто постоять на небольшом деревянном мостике, любуясь истоком. Тихо, задумчиво было у реки в такое время года. Лишь от редких порывов ветра тоненькие ветки прибрежной лозы, шурша и склоняясь, окунались в воду.
Отсюда исток выглядел как нерукотворный храм под открытым осенним облачным небом. Раздольно плывущие, никем не потревоженные облака парили над рекой, надо мной, даря спокойную нежную одухотворенность этому месту.
Тропинка, устланная мелкими камнями, раз-другой вильнув петлей, заманчиво уходила на дно оврага. Молча, почти не дыша, стал спускаться к роднику. Слева, собрав все потоки, бурчал неторопливым властным голосом широкий ручей. Перила из жердочек, ступеньки, выложенные деревянными плашками, привели к скамейке из отесанного бревна, к деревянному домику, укрывавшему один из ключей.
Подмерзшая над истоком мурава была еще зеленой, хотя у края отмели начинавшегося здесь ручья притаился первый тонкий ледок. Склонившись к кринице, подставил ладони, чтобы наполнить их ключевой водой. Набирать ее в кружку или ковшик, заботливо оставленные кем-то, не хотелось.
Проливая сквозь пальцы прозрачные капли, выпил несколько глотков. Живая влага тут же обожгла прохладой. Разливаясь по телу, переполнила душу до боли щемящим, необыкновенным чувством к родной земле. Как передать его? Не знаю… Но я отчетливо ощутил, что пахнет эта прекрасная вода чистым снегом, весенним первоцветом, мокрым щавелем на зареченском бугре, опавшими листьями, что ворохом клубятся у тропинок…
Достоверно известно, что в былые времена почитаемые родники украшали цветами, вышитыми рушниками, огораживали навесами. Теперь эту традицию упростили, но все равно было приятно присесть на оригинальную бревенчатую скамейку у самого сердца источника, продлевая минуты очарования и волшебства от нежного журчания. Ключ, выливаясь из домика-сруба, возведенного над его началом, падал хрустальными струями на мелкие камешки, поросшие у края протоки ярко-изумрудным мхом, пел на все лады извечную песню жизни… Древности этому роднику добавляли лежащие неподалеку плахи от сруба колодца, найденные здесь при расчистке территории…
Думаю, что, соприкасаясь с природой, человек каждый раз с неизъяснимым волнением слушает первые трели соловья, тихий шепот листвы на деревьях, журчание одинокого родника.
Хотя певчие птицы давно покинули эти края, улетев в теплые страны, с дерева на дерево живо перепархивали мелкие птахи, оставшиеся на зимовку. Еще недавно голосисто щебетавшие на разные голоса, они теперь с редким попискиванием перелетали между веток, немного тронутых первыми заморозками… Яркий одинокий одуванчик прощальным всполохом лета раскрыл посреди пригорка солнечное соцветие навстречу робким лучам солнца. Необыкновенная светлая спокойность навевалась от его светоносной шапочки…
Особенной у истоков была тишина. Какое-то благостное умиротворение разливалось в ней. Даже солнце лучилось нежно, ласково. Оно не слепило, а светило тепло и грустно. Хотелось сидеть, смотреть, слушать и чувствовать, как внутри души отзывается что-то необычное, далекое, может быть, совсем древнее – из самых глубин. Тихо. Спокойно. Хорошо…
На противоположной от родника стороне оврага, у тропинки, что петляет по склону вверх, раскинула крону огромная груша. В ее одиночестве виделась гордость и сила. Не желтела на ней листва, а больше темнела, багрово-коричневыми охапками опушая крону. Миниатюрная табличка поясняла, что это реликтовая груша, которая, по преданиям, растет здесь около 200 лет, и что она однажды зацвела в необычное время – в день освящения данного источника, а на дворе был октябрь 2012 года. Свидетелями этого чудесного явления стали местные жители и гости, приехавшие на праздник.
Чуть ниже, у подножья горы с восточной стороны, стоит часовня-купальня. Этот маленький бревенчатый домик построен с большой любовью и старанием. Крепкие свежие бревна хорошо подогнаны друг к другу. Крыша сделана из прозрачных современных материалов, в любое время дня пропускающих в купальню естественный свет. Отражаясь, он ровно и спокойно льется в часовенку, лучится на немногочисленных образах, развешанных на стенах, придает человеку уверенность в его благом намерении окунуться в купельке, получить духовную благодать, телесное здоровье. Прохладная вода зазывает умиротворением, чистотой. Знаю многих людей, приезжающих сюда в разное время года…
Живет родник. Поет потихоньку серебряным, словно колокольчик, голосом, бьет из-под земли, не иссякая. Возраст его неизменчив в веках, а сам он длиною всего-то от горы до речки… Несет ручеек в своем течении добро, дарит людям надежду на то, что они хотят получить в этой жизни. Глядя на струи чистой, как слеза, воды, неведомо откуда пробивающейся, невольно ловишь себя на мысли, что потерялся во времени, что все заботы, планы ушли куда-то. Нет сил заставить себя оторвать взгляд от этого чуда природы.
Слушая журчание ключа, улавливая его мелодии, непроизвольно отмечал, как непрерывно бежит он, не теряя скорости, как тускло еще зеленеет вокруг подвявшая трава, как поблек цикорий у тропинки, как кружатся редкие мошки, оседая на влажные камешки у истока, как, отражаясь, тонут в искрящейся воде белесые копнушки облаков… Медленное шествие потока, точно пламя свечи в храме, было наполнено особым ощущением близкой, неукротимой жизни…
Когда любовался окрестностями, непроизвольно в уголках памяти возникала удивительная сеть видений, мерцали искорки воспоминаний, создавая особое состояние, оно, отраженное красотой, воскрешало целые картины, прожитые ранее, а теперь опять всплывшие перед глазами …
На некоторое время преграда между прошлым и настоящим настолько стиралась, что начинал чувствовать необъятную основательность жизни, свои корни, соединяющие ушедшее небытие с убегающей вперед далью…
Весь обратный путь ехал молча, вглядываясь в придорожный полевой простор, кое-где обрамленный перелесками. Ощущая усталую прохладу угасающего дня, сливавшуюся с моими чувствами, наслаждался ясно-чистой синевой небосвода, в котором свободно, распростерши серо-пестрые крылья, парил перепелятник, высматривая добычу.
Хотелось жить. Невольно подумалось, что места, где восстанавливают храмы или очищают родники, оставляют в каждом из нас надежду и веру. Чтобы почувствовать это, не надо далеко ездить. Стоит лишь довериться и открыться своей душе. Человек, бывает, не верит, перестает ждать, отчаивается, а через некоторое время уходит, не оборачиваясь на свое прошлое. А в это самое мгновение, может, и свершается та особая благодать или чудо, как сокровенный дар, предвосхищающий картину бытия. Сразу хочется полететь, поехать, побежать туда, где встают стеной еще не тронутые человеком леса, где над горизонтом клубятся пушистые облака, а над хрустальной влагой незамутненных родников склоняются люди, дабы припасть к этим источникам чистоты, снова ожить, напившись из истока. Наверное, они создают в человеке настроение, которое побуждает двигаться вперед, рождает в его сознании приливы гордости за свою причастность к бескрайнему творению жизни.
Загрузка ...