Перезагрузка правительства?

2018-07-26

Автор: Владимир Ермаков

В ходе избирательной кампании Владимир Путин основным содержанием своей программы на следующий президентский срок заявил намерение совершить поворот во внутренней политике, сосредоточившись на решении социально-экономических проблем, которым прежде уделялось недостаточно внимания в силу необходимости укреплять геополитические позиции России.



Никто не радуется известиям
о коррумпированности
и некомпетентности
правительства,
но разве лучше об этом не знать?
Карл Саган «Мир, полный демонов».

В ходе избирательной кампании Владимир Путин основным содержанием своей программы на следующий президентский срок заявил намерение совершить поворот во внутренней политике, сосредоточившись на решении социально-экономических проблем, которым прежде уделялось недостаточно внимания в силу необходимости укреплять геополитические позиции России. Это заявление народ принял с энтузиазмом. Победа Путина была настолько же уверенной, насколько велико доверие к нему.
После инаугурации президента, имевшей место быть в Кремле 7 мая, встал вопрос о перезагрузке системы исполнительной власти. Решение Путина стало разочарованием для многих его искренних сторонников. Формировать правительство поручено Дмитрию Медведеву. Несмотря на то, что, по данным социологических опросов, в большинстве своем россияне критически оценивают и его личность, и его деятельность. Трудно понять, чем вызвано такое благорасположение. Пишут, что расчетом на то, что недовольство народа непопулярными мерами будет консолидироваться в недоброжелательство к премьеру, тем самым снижая напор протестных настроений на другие институты власти.
Будучи уверенным, что он сохранит свое место наверху, Медведев в телевизионном интервью на голубом глазу заявил, что под его руководством экономика успешно выдержала все испытания: те задачи, которые мы смогли решить, выглядят очень и очень существенно… есть определенные результаты. Независимые аналитики в этих определенных результатах не находят ничего, что могло бы оправдать эти слова премьера. Тому, кто даст себе труд поговорить с людьми в неформальной обстановке, легко убедиться, что никто не разделяет возвышенного мнения премьера; по общему мнению, члены правительства под его руководством занимались самоудовлетворением, в чем достигали определенных результатов. И не более того. Вероятно, считают незамысловатые люди, главной задачей Медведева сотоварищи было удержаться у власти; у них это получилось. Несмотря на то, что репутация многих чиновников, мягко говоря, не дотягивает до прожиточного минимума, даже самые неоднозначные из них при перезагрузке полномочий отделались разве что легким испугом.

Проводя первое совещание с новоназначенными вице-премьерами, переназначенный премьер выразил понимание сложности исторического момента: Новые задачи, стоящие перед правительством России, сложнее предыдущих, времени на их решение немного. И выказал уверенность, что эти задачи правительство выполнит… так же, как предыдущие. Он заверил соратников, что деньги на реализацию указов президента правительство найдет. Средства распределятся по наиболее важным направлениям, а расходы будут строго контролироваться. (Опять же, по семантике текста это косвенное признание в том, что ранее средства направлялись не туда, куда надо было, и надлежащего присмотра за ними не было.)

На следующем этапе формирования исполнительной власти президент подписал указ о назначении нового состава правительства, утвердив состав кабинета министров по представлению премьера. Понятно, что кандидатуры были предварительно обсуждены, но на чем держатся договоренности – неясно. Даже самым благонамеренным гражданам понятно, что с этими министрами добиться перелома во внутренней политике, на который президент настроил страну, будет трудно.
По трем символичным назначениям какой-то злоречивый острослов обозначил сборную команду нового сезона аббревиатурой МММ – по начальным буквам фамилий любимых прессой игроков: Медведев, Мутко, Мединский. Только представьте себе, что первый будет олицетворять власть, второй обустраивать страну, третий одухотворять народ, – и вам станет смешно и грустно… Чем будут заниматься остальные? Все тем же: достигать определенных результатов.
Конечно, о кадровом резерве, из которого формируются органы власти, не следует судить огульно, но, при всей лояльности к сложившемуся порядку вещей, положиться на благие намерения политической элиты как-то не получается. Согласно язвительному высказыванию Генри Киссинджера, знающего свою среду вдоль и поперек, какие-то 90% политиков портят репутацию всех остальных. Подозреваю, что в нашей ситуации процент остальных еще меньше. Что же говорить о репутации нового правительства в общем и целом?
Конечно, если судить по справедливости, нельзя всех мерить одним аршином. Особняком в правительстве держатся три богатыря из княжеской дружины – Шойгу, Лавров, Колокольцев. Профессионально исполнявшие свои функции в сложных обстоятельствах предыдущего периода, в процессе кадровых рокировок они на достаточном основании сохранили доверенные им посты. Надо думать, что и некоторые другие назначения оправданы деловыми качествами новых министров. Что же до правительственного большинства, в нем уверенности нет.

В решении президента утвердить состав правительства, предложенный премьером, видится когнитивный диссонанс: левый поворот во внутренней политике доверено провести людям, у которых мозги повернуты направо. Какова бы ни была их риторика, в практике работы они были и остаются проводниками либерального курса, как нельзя лучше устраивающего наших олигархов. Надеяться на то, что ставленники больших капиталов вдруг начнут радеть о народе, по меньшей мере, наивно. В лучшем случае, все останется как есть; в худшем – не останется.
Телевидение показало репортаж с первого заседания нового кабинета. На ответственных лицах, представленных народу в качестве федеральных министров, читается озабоченность. Но, за редким исключением, это забота о своей карьере, а не о нашей стране. Манера поведения главы правительства демонстрирует его полное удовлетворение тем, что он снова во главе правительства. Члены кабинета, рассаженные по ранжиру, не выражают ничего – ни харизмы, ни энтузиазма. Разве что приверженность к власти. Общественное мнение их не интересует совершенно. Они знают, что мы думаем о них, но это их не волнует, потому что они о нас вообще не думают.

Откуда у нового премьера Дмитрия Медведева убежденность в том, что он сможет сделать то, чего не смог сделать прежний премьер Дмитрий Медведев? Наверное, в его балансе расчет на то, что к тому времени, когда придет срок отвечать по обязательствам, обстоятельства существенно изменятся, и его правительство снова избежит ответственности. Собственно говоря, сюжет не нов…
Однажды Ходжа Насреддин, потворствуя прихоти султана, пообещал за пять лет обучить ишака человеческой речи. Получив предоплату, привел ишака домой. Жена, узнав, на что подрядился Ходжа, пришла в ужас: – Это невозможно! Ты лишился ума, и теперь лишишься головы. Ходжа только ухмыльнулся: – Сам знаю, что невозможно, но Аллах милостив! – за пять лет кто-нибудь да умрет – или я, или султан, или ишак. Милостью Аллаха не стало ишака, и проект остался незавершенным. Но в отчетной документации, представленной в диван султана, надлежащим количеством подписей было подтверждено, что в ходе реализации проекта достигнуты определенные результаты и выделенные бюджетные средства успешно освоены.
Эта история читается как притча о современной системе управления экономикой. Примерно так министерства готовят программы, ведомства проводят конкурсы, а подрядчики заключают контракты и осваивают средства. К истечению срока начинается хорошо организованная неразбериха, в конце которой государство в лице заказчика получает от мертвого осла уши. А правительство, покрыв убытки за счет сокращения расходов на социальную сферу, утверждает новые программы, столь же перспективные и столь же затратные.
Сфера достижения определенных результатов постоянно расширяется. По мере того, как выгодные вакансии в управлении отраслевой экономикой заполняются своими людьми, эффективные менеджеры проявляют все больше интереса к социальной сфере, спорту, науке и культуре. Так, в сфере здравоохранения проводится оптимизация расходов, в результате которой удается сэкономить на медицине значительные средства, – чтобы достойно оплачивать чиновников, придумавших и проводящих оптимизацию. То же в спорте. Под руководством Мутко министерство прославилось тем, что самым жалким образом сдало российских спортсменов клеветникам России; престиж нашего спорта упал, запутавшись в вопросах о допинге. Хронические злоупотребления были обнаружены в строительстве дорогостоящих спортивных объектов. Видимо, Медведев решил, что Мутко настолько поднаторел в этих делах, что в своем новом правительстве поручил ему курировать строительную отрасль – в ранге вице-премьера. В других ведомствах дела немногим лучше. За упущения и хищения в сфере культуры особенно обидно. Худо дело и в науке. Прежнему правительству, несмотря на целенаправленные усилия по разрушению Академии наук РФ, эту задачу выполнить до конца так и не удалось – президент умерил рвение чиновников. Но в высшем эшелоне исполнительной власти сидят мужи, упорные в своих намерениях. Для руководства российской наукой создано отдельное министерство, во главе которого поставлен Котюков – эффективный менеджер, который знает, как не дать лишнего нашим доморощенным Ньютонам, слишком уж быстрым разумом.

Отношения правительства к народу, вопреки основным принципам демократии, фактически строятся как бюрократическая диктатура: решения власти не выдерживают критики, и потому не подлежат обсуждению. Случается, конечно, что при ротации кадров отлаженная система дает слабину, и в господствующем дискурсе образуются разногласия, но корпоративный интерес разводит претензии отдельных ответственных лиц по отведенным им системным местам, и ситуация устаканивается.
Вспоминая азы марксизма-ленинизма, я прихожу к выводу, что в нашем обществе есть только одна группа людей, отвечающая понятию “класс”, – номенклатура. Только это несчетное множество людей, объединенных в рамках иерархической системы, сумело консолидироваться настолько, чтобы осознать свои классовые интересы и защитить их всеми законными и незаконными способами.
Концентрация власти в недрах бюрократического аппарата свойственна не только нашей действительности, но и современности в целом. И чем либеральнее экономика, тем элитарнее политика. Западные философы, свидетельствуя о деградации демократии, приходят к неутешительным выводам. Вот, к примеру, что говорит Питер Слотердайк:
В циническом сумеречном свете, характерном для постмодерна, возникает специфическое чувство безвременья – чувство, в котором соединились стремление лихорадочно действовать и растерянность, желание что-то предпринять и уныние… День завтрашний видится в двойственном свете. С одной стороны, он вроде бы не сулит ничего нового, с другой – может обернуться катастрофой. А между этими двумя возможностями живет маленькая надежда на то, что все обойдется и образуется.
Растерянность людей перед тем, что они сами над собой сотворили, может быть, самая главная черта нашего времени. Из всех щелей растрескавшегося хрустального небосвода прекрасного нового мира сквозит холодным цинизмом. Однако земля под нами – родная земля. И мы за нее в ответе. Надежду на то, что все обойдется и образуется, нужно поддерживать уверенностью в своем праве – и решимостью в своем долге.
Новый слоган общественного движения, поддержанного президентом, внушает оптимизм: Россия – страна возможностей. Несмотря на все усилия правительства, стремящегося достигнуть определенных результатов, возможность изменить нашу жизнь к лучшему остается открытой.