Автор: Владимир Ермаков
23 августа. Последствия температурной аномалии этого лета начинают расходиться зыбкими волнами, а бумажные кораблики наших планов сталкиваются с непредвиденными обстоятельствами и тихо идут на дно. Решать проблемы приходится по мере их возникновения. Экономистов бросает то в жар, то в холод…
Дело не в больших материальных потерях от засухи и пожаров; вернее, не только в них. Народ опасается худшего. Еще бы ему не опасаться. Пуганая ворона куста боится. А уж сколько всего мы проворонили на своем веку… Тревожные ожидания провоцируют потребительскую нервозность. Повышенный спрос будоражит демонов рынка и будит спящих собак экономики – дефицит и дороговизну…
Передний край столкновения интересов проходит по линии розничной торговли. К вчерашней цене булки хлеба явочным порядком уже добавлена пара рублей: рубль – на себестоимость, а другой – наценка на страх. Круче всех прочих круп вышла ядреная гречка: подорожала сразу втрое. Потому, вероятно, что хорошо хранится на черный день. Должно быть, озабоченные хозяйки запасают пудами, засыпая в пластиковые контейнеры и затыкая в потайные углы. Власть уговаривает напуганных потребителей, чтобы не впадали в ажиотаж – хуже не будет, и угрожает наглеющим производителям, чтобы не раскачивали лодку – им же будет хуже. А что еще делать власти в этих обстоятельствах? В неустойчивой системе любые отклонения от равновесного состояния вызывают нарастающую лавину судорожных действий, в сумме порождающих кризис. Паника – пятая колонна окружающего хаоса.
В общем, ничего хорошего ждать не приходится. Хорошее снова откладывается на послезавтра. И все же тревожиться сверх обычного тоже не стоит. Памятуя золотые слова одного из прежних премьеров, можно надеяться, что все обойдется: выйдет как всегда. Кто-то хорошо наварит на повышении цен, собирая незаконные прибыли, а кто-то еще долго будет варить осточертевшую гречку, выбирая вездесущих червячков. И все как-нибудь приспособятся к новым раскладам. А что? ничего; жить можно… Ей богу, в мистическом расчете на авось есть некая непостижимая сила, в посрамление умников хранящая дураков. Парадоксальная надежда грешников и безбожников на промысл Божий обескураживает и обезоруживает судьбу. Не так страшен черт… В этом высокомерном смирении скрытый ресурс исторической устойчивости, из которого покрываются все текущие убытки.
Так было, так оно и есть. И долг интеллигента – прояснять ситуацию, провидя ее в перспективе. Тем самым способствуя устаканиванию обстановки. Что я и делаю здесь и сейчас. И лишь одна тайная досада пробирается незримым червячком через логические прорехи в стоических рассуждениях: что ж я, лопух, гречки-то не закупил…
24 августа. В ходе следствия по делу «орловских партизан», виновных в серии взрывов, выявляются основания подозревать задержанных в убийстве, совершенном на почве националистических убеждений. В июне этого года наши наци напали на двух армян: один из пострадавших от полученных ранений скончался. Целью организации, оказывается, было намерение превратить Орел в тихий уютный городок. Защитить интересы коренных жителей от наглых инородцев и продажных властей. Так сказать, бескорыстная забота о нашем счастье.
Выходит, что человека убили как бы от нашего имени. Такое ощущение, что брызги крови попали на каждого из нас… Страшно и судорожно стыдно. Что с нами стало?! Широкая русская натура сужается как шагреневая кожа. Если наболевшие проблемы вырезаются из истории ножом убийцы, наша надежда на благополучный исход не глупая наивность, а гибельная подлость.
25 августа. Одна из смелых и оригинальных философских концепций, выдвинутых в наше время, принадлежит мысли Жана Бодрийяра. Это диалектическое понятие о транспарентности негативного начала. Что поначалу не очень понятно. Смысл сказанного проясняется через метафору, ставшую философемой: прозрачность зла.
Чтобы уразуметь, что имеет в виду философ, нужно преодолеть инерцию массового сознания, представляющее зло уродливым, агрессивным, коварным и невыносимо циничным. Чужим и хищным, как монстры в голливудских страшилках. Когда бы так! Настоящее зло не то, что явно противостоит добру, а то, что к нему тайно примешивается. Яд без цвета, без вкуса и без запаха, отравляющий хлеб и воду; незримая тьма, незаметно поглощающая свет – вот что такое зло. Оно нигде и везде. Оно призрачно, и потому мы, имея дело с реальными вещами, не воспринимаем разумом присущую им ауру абсурда. Обманувшись в расчетах на результаты своих благих намерений, мы подозреваем за явленной сутью вещей скрытую ложь и видим в своем поражении дьявольскую злокозненность. В то время как это всего лишь незримая радиация небытия, убивающая нас естественным порядком.
26 августа. Неискоренимость зла не означает обреченности злу. Быть – значит быть вопреки. Борьба продолжается. Без надежды на победу – и без права на поражение. Стратегия разума не в изничтожении вездесущего зла, а в изживании его: распознании, расщеплении и использовании его потенциальной энергии во благо. Что бы мы ни делали, главное – понимать, что мы делаем. И защищать собственный смысл от поглощения злом.
27 августа. В рассуждении о защите разума от повреждения и ущерба Бодрийяр различает четыре уровня угрозы, обозначая их через ряд образов: волки, крысы, паразиты и вирусы. Опасность первого рода, прямую агрессию, мы встречаем лицом к лицу; против второй, диверсионной, нужны бдительность и хитрость, против третьей, внедрившейся в систему, – тщательность и тотальность, а вот от вирулентного проникновения зла в суть вещей ни одна защита не надежна. Чтобы опознать и обезвредить ложь, просочившуюся в смысл наших понятий, нужно ставить под вопрос самих себя.
Скажем, относительно кризиса нашего социума, волки – это явные политические и экономические угрозы, крысы – криминальные элементы, паразиты – системная коррупция, а вирусы – социальные и моральные девиации нашего больного общества. С последним труднее всего. Экзистенциальным ресурсом зла является наше согласие со злобой дня. Чтобы вернуться к моральному инварианту, для начала нужно осознать себя виновным. Увы… Как уверяет другой философ, Лев Шестов, никто не подпишет себе нравственного приговора.
28 августа. Речь о власти всегда темна и лукава. Власть как таковая исчезает в анализе, что как бы доказывает ее сакральную природу. Кажется, что и впрямь – нет власти, аще не от Бога… Вся история человечества с удручающей изобретательностью доказывает, что власть имеет встроенную склонность к самовозрастанию, вплоть до тирании. Хуже зарвавшейся власти только анархия…
Власть, или самовоспроизводящаяся иерархия, суть встроенный принцип организации всякой сложной человеческой системы, утверждающей и удерживающей порядок вещей в обступающем хаосе. Можно выделить три источника власти, никогда не пересыхающих: 1) логос, или необходимость; 2) деймос, или страх; 3) харизма, или обольщение. Власть есть сила единения, противостоящая злу раздора. Но, по слабости человеческой, противостоящая злу его же методами – насилием, ложью и соблазном. И поэтому суть власти реверсивна, то есть по мере потери момента исторической энергии, породившей данный правопорядок, обратима в свою противоположность. Незримое зло просачивается через множественные трещинки в структуре власти и заполняет все пустоты в системе. Власть, чтобы не терять своей креативной силы, должна поддерживать кровную связь с народом. И если нет обратной связи, нет естественного притока свежей крови, перерождается в тиранию. Власть, пережившая условия своего существования, становится вампиром.
Нужно различать три составных части, в которых последовательно проявляется порочность правопорядка: 1) идея, то есть принцип построения; 2) система, то есть механизм действия; 3) элита, то есть обслуживающий персонал. Больше всего вопросов к элите. Правящая прослойка в той же степени зависит от сложившейся системы, как система зависит от человеческого фактора. Чем больше у человека воли к власти, тем меньше у него внутренней свободы. У бедного интеллигента, житейского философа или свободного художника есть хотя бы выбор – бороться или юродствовать, строить из себя умника или валять дурака. А у того, кто во власти, выбора нет.
Я бы не пошел в начальники, даже если бы меня взяли. Начальник должен все время быть в курсе, в готовности и в галстуке, а я склонен к отвлеченности и отрешенности и не хочу жить с петлей на шее…
29 августа. Догадка о прозрачности зла, подозрение о его незримости, заставляет внимательнее всматриваться в происходящее. Хотя бы в шаговой доступности. Хотя бы в себе. Отслеживать внутренние побуждения своих действий, докапываясь до корней. Не с тем, чтобы обрести святость, но затем, чтобы сохранить самость. Вот, к примеру, я разбираю движущие мотивы своих литературных претензий – и обнаруживаю туго закрученную пружину тщеславия. Тем более глупого и смешного, что оно не может рассчитывать ни на лавры, ни на дивиденды. А все равно хочется. И ради красного словца порой не пожалеешь рискнуть здравым смыслом. И не заметишь, как соврешь. Уверяя себя, что во благо. Человеческое, слишком человеческое…
Основанием и оправданием скептического подхода к окружающей действительности может быть только критическое отношение к собственным возможностям. Не обмануться бы в себе и не принять ничтоже сумняшеся свою житейскую инертность за моральную устойчивость. Слаб человек; без крайней нужды вряд ли кто пойдет на откровенную подлость, но вот лукавый соблазн всегда найдет, чем подкупить наше тщеславие. Однако пока коррупционная составляющая личности находится под неусыпным надзором критического разума, большого греха от наших естественных слабостей не будет. Конечно же, в литературной работе как таковой мало альтруизма. Пишущий утверждает себя в слове. Так же, как философ думает прежде всего о себе и монах спасает свою собственную душу. Но если эгоцентрическая энергия сможет продвинуть мысль за пределы банальности, так и пусть.
Да что это я все о себе и о себе… Вы-то как живете, люди?
Загрузка ...