Автор: Владимир Ермаков
9 августа. Москва задыхается от смога. Во всех новостных программах кадры, волнующие воображение: Кремль тонет в плотном тумане, и по Красной площади бредут редкие люди в марлевых масках. Как в каком-нибудь фантастическом фильме – из тех, что тешат наше воображение кошмарами и катастрофами.
Странный город – Москва! Признаться, я не вполне уверен, что этот урбанистический бред существует на самом деле. Картина, которую нам показывают по телевизору, кажется мне нерелевантной. Какое-то невероятное сгущение экзистенциальных проблем и экстремальных ситуаций. Шик и блеск, шум и ярость, мрак и ужас… Нет, разумная жизнь в таких условиях существовать не может! Подозреваю, что это целенаправленная гигантская мистификация.
Началось, вероятно, в августе 1991 года. Чтобы отвлечь внимание людей от передела власти и собственности, спецслужбами вкупе со средствами массовой информации был организован масштабный перформанс с обороной Белого дома. Эйзенштейн когда-то инсценировал героический штурм Зимнего так выразительно, что все поверили: так оно было! Тут то же самое, только наоборот. Поскольку постановка имела невероятный успех, симуляцию реальности продолжили и превратили в бесконечный сериал.
Почему уровень жизни в Москве много выше, чем в стране? Все просто: всем, кто занят в проекте, платят за участие в тотальном реалити-шоу. За то, что они изображают на улицах, в метро, в магазинах и офисах самих себя. Фишка в том, что создается иллюзия настоящей жизни, чтобы завлечь в Москву еще больше людей и высосать из них жизненную энергию. С помощью компьютерной графики у профессионалов рекламы получается замечательная виртуальная картинка. Бабла навалом! Полный гламур! И сплошь адреналин… Лохи думают, что и взаправду сущий рай в столице как раз (прошу прощения у Маяковского за неверную цитату). Но если вглядеться и вдуматься, мираж рассеивается, и фальшь сущего в кадре режет глаза. Все настолько нелепо и нелогично, утрировано и уродливо, что понимаешь: такого просто быть не может…
Наверное, надо бы как-нибудь съездить и разобраться на месте. А то последний раз я был в Москве еще до перестройки. С тех пор только один вечер просидел на свадьбе в московском ресторане (с обратным билетом в кармане; все боялся опоздать на поезд…), да еще пару раз проезжал через город в подмосковный пансионат на форум молодых писателей, где вел мастер-класс. Но и тех впечатлений хватило, чтобы укрепиться в убеждении: так жить нельзя! Конечно, любопытно было бы узнать побольше, но я же не Миклухо-Маклай, чтобы добровольно поселиться среди безумных обитателей мегаполиса и с риском для жизни изучать их странные нравы и обычаи.
Я знаю, что многие люди, наоборот, стремятся попасть в Москву и закрепиться любыми путями. Но в толк не возьму, зачем это им надо. По-моему, в этой ненасытной прорве могут жить только аборигены, аферисты и авантюристы. Притом все недовольны друг другом. Как бы еще война не началась – между коренными жителями и пришлыми племенами… В Москве у всех нервы ни к черту; к вечеру шалеют от стрессов, а к ночи совсем шизеют. Кто благоразумнее, разъезжаются на метро и запираются по окраинам в квартирах с бронированными дверьми. А другие… видели, какие пробки на выезде из Москвы? Люди пытаются спастись бегством. Но коварный Лужков, удельный князь мира сего, выстроил МКАД как ленту Мёбиуса, то есть топологический парадокс, – и, проплутав сколько хватит сил по лабиринту, большинство беглецов, кто не сгинул в пути, наутро возвращается обратно…
Некоторых, правда, все же выпускают из столичной резервации. Ненадолго – отдышаться в подмосковных лесах. Или в служебную командировку: с тайным заданием всеми средствами, вплоть до самых радикальных мер, повсеместно укреплять и утверждать великую иллюзию. Причем семья остается в заложниках у Лужкова. Все, кто выезжает из Москвы на периферию, дают подписку о неразглашении. Главная функция ФСБ – следить, чтобы никто не проболтался.
Я бы еще многое мог сказать на эту тему, до чего дошел своим умом. Но, боюсь, что и этого достаточно, чтобы насторожить ответственных лиц. Единственно, на что надеюсь, что тайные агенты Москвы начнут с подкупа, а тогда до шантажа и не дойдет. Впрочем, сейчас никому не до меня. Все наличные силы заняты поставками в Москву дыма и смога, чтобы создать в ней атмосферу, не имеющую аналогов нигде в мире. По слухам, Голливуд заключил с мэрией Москвы многомиллионные контракты на съемки очередного блокбастера о конце света.
10 августа. Моя старшая сестра, от природы одаренная быстрым умом, тревожной интуицией, тонкой иронией и моральной ответственностью, реагирует на все происходящее в стране обостренно и озабоченно. Она живет с семьей в красивом городе на берегу лесного озера. Это такой Китеж-град особого назначения, до недавней поры имени не имевший и географам строго-настрого неизвестный. Получил от нее «емельку» (сообщение по e-mail), открыл:
Страшно стало жить в лесу. Пишут, что это климатическая война, устроенная Америкой. А может, у ноосферы терпение лопнуло. Полюса двинулись. Горим… Пожар пришел из заповедника, что в 15 км от города, и дошел до Лысой горы, а это уже в 3 км. Основной очаг локализовали, но еще не потушили. Тлеют торфяники. На них проливают с вертолетов воду. Наше счастье, что ветер несильный. Но дует на нас. Смог в городе и на даче. Дачные труды мои пошли прахом. Зимой много чего вымерзло, остальное сгорит от жары. Картошка высохла. И садовая речка пересохла; видать, последний полив был и в самом деле последним. Жалко; у меня собралась неплохая коллекция цветов. Внук был на даче у сватов. Вернули с температурой. Тепловой удар? О мудрый, что происходит?
Вчера в «Вестях» подтвердили, что пожар возле Снежинска прекращен, и Федеральному ядерному центру ничего не угрожает. Но вот о том, что с дачным урожаем, в репортаже ни слова.
Что мне ответить… Ну какой я, блин, мудрый?! Я просто патологически задумчивый… А если учесть привычку оглядываться на исторический опыт и ссылаться на культурный багаж, то и вовсе заторможенный. Я, как и все книжники и резонеры, задним умом крепок. И одно усвоил твердо: чтобы как-то утешиться в своих невзгодах, надо их по возможности обобщать. В контексте общего хаоса частные проблемы выступают уже как элементарные единицы существующего порядка вещей…
Что происходит? То же, что всегда. Мир меняется, чтобы составляющие его социумы не могли жить за счет жировых отложений. Чтобы не было застоя в эволюции, меняются параметры климата, характер противоречий, расстановка сил и условия игры. Меняется все, и постоянны только перемены. Допустим, что в этом проявляется непостижимая воля божья или непознаваемый мировой закон. Чарльз Дарвин сказал бы, что принцип естественного отбора остается в силе: кто выживет, тот и будет жить в потомках. Арнольд Тойнби добавил бы, что на новый вызов всякая цивилизация должна найти успешный ответ – или уступить столбовую дорогу истории другим, более расторопным. Пока ожиревшие генералы готовятся к прошедшей войне, голодные лейтенанты ведут разведку боем на границе с неведомым. Пока ведущие политики топчутся на торном пути, будущие лидеры пробуют побороть судьбу на неведомых дорожках. Пока маститые писатели получают премии за вялые пересказы общих мест, в отвергнутых рукописях созревает большой стиль завтрашней литературы.
Все будет как всегда. То есть абсолютно иначе, чем ждали. И, как во все времена, старые люди сойдут со сцены с чувством глубокого разочарования, а новым людям будет казаться, что только их эпоха вправе зваться современностью. Хуже всего промежуточным поколениям. Таким, как наше. Хотя, если здраво рассудить, все люди – временно исполняющие обязанности. Расходный материал истории.
11 августа. Одуряющей жаре за то, что всех достала уже, присвоено ученое звание температурная аномалия: за тысячу лет наблюдений летописцы и синоптики такого не упомнят… На взгляд из космоса половина России затянута дымом. Не хватает пожарных машин, не хватает пожарных… Премьеру пришлось самому вылететь на тушение в составе летного экипажа и лично сбросить на очаг возгорания тонны воды. Накрыл точно! Наш не промахнется…
12 августа. Солнечные излишества этого лета россиянам уже давно не в радость. Сверхнормативная жара дорого обходится нашей экономике. Профессиональная меланхолия министра финансов уже переходит в хроническую депрессию. В ответ на все адресованные к нему требования он лишь печально клонит голову и бормочет мимо микрофона что-то невразумительное. По-человечески его жалко…
13 августа. Смог над Москвой редеет и расходится по окраинам. Худшее, кажется, уже позади. И представилось вдруг: вот рассосется совсем этот вредоносный сумрак, и вместе с ним рассеется тот морок, что сгустился над нашей древней столицей на рубеже тысячелетий… Исчезнут, как наваждение, стеклянный замок Газпрома и бетонный кулич храма Христа Спасителя, аквариумы с офисным планктоном и нелепые идолы Церетели… Померкнет мишура агрессивной рекламы, и умолкнут навязчивые голоса соблазна… Обрушатся завалы зла и провалятся пирамиды неправды, станет ясно и просторно от Красной площади во все четыре стороны света – и проворными тараканами ринутся прочь роскошные иномарки с жирными паразитами Москвы…
И во всей своей красе проступит из суеты сказочный Кремль, и как река потечет Арбат, и станет вехой посреди нашей любви к столице памятник Пушкину – а вокруг… Москва: большой и красивый город, занятый полезными делами и населенный хорошими людьми. Они же в столице есть! Это я точно знаю: у меня там друг живет.
14 августа. Сколько ждали и как надеялись!.. а будущее так и не наступило.
15 августа. Утро в Козьем парке. В тишине и безветрии с утомленных солнцем деревьев уже отваливаются сухие листья… Ворона на ветке вежливо приветствует прохожих. Ворона с оксфордским произношением: не грубое каррр, а деликатное каа… «р» не произносится, но подразумевается. Если такая и упустит по глупости сыр, не подаст и виду. Дескать, хрен с ним, с сыром; главное, сохранить свое достоинство. Воистину так…
Загрузка ...