Усадьба в Соловьином краю

Автор: Инга Радова, фото с сайта музея-усадьбы Фета

Недавно посчастливилось посетить удивительно красивое место – усадьбу А.А. Фета в деревне Воробьевка Курской области, ныне филиал Курского областного краеведческого музея. Этот важный объект культуры и достойная внимания туристическая достопримечательность – «Курская Швейцария», как ее еще называют, – находится в 50 километрах от столицы Соловьиного края.

«Пройдусь по Абрикосовой…»

В сравнении с известными мемориальными усадьбами, территория, может, не самая обширная, но ухоженная. Роскошные охапки роз многих сортов, живописные кустарники и дружная компания пернатых водоплавающих. Есть симпатичные беседки, деревянные мостики, колодец с родниковой водой, вокруг зданий разбит парк, пруд неподалеку, есть хозяйственное подворье с живым уголком.
В двухэтажном здании усадьбы по фотографиям и мемуарам воссозданы интерьеры дворянского дома. Оригинальных вещей в музее почти нет: они не уцелели в бурном течении российской истории.
Сотрудники музея рассказывают, что воссоздана не только обстановка усадебного дома, но и прилегающая территория напоминает то, что проектировал Фет. То есть клумбы со светящимися мягким светом розами и множеством других цветов – именно то, что хотел видеть Афанасий Афанасьевич в своем поместье.
Сегодняшний вид усадьбы все же не точь-в-точь соответствует историческому облику. Так, например, Фет возвел в имении фонтан, а сегодня его нет, но в целом представление о месте, где жил поэт, составить можно.
Мне особенно понравились необычные раздвижные ширмы с зеркалами, отделяющие гостиную от столовой, и чудесные виды из окон на петляющую, словно заяц, речушку Тускарь, увенчанные прозрачной завесой из бабочек и стрекоз луга.

Чистые родники поэзии

В период проживания в Воробьевке у Фета вышло четыре сборника стихов «Вечерние огни». Он переводил «Фауста» Гете, Горация, за что был награжден Пушкинской премией; переводил Катулла, Овидия, Вергилия и других латинских поэтов.
В барском имении, переделанном Фетом на свой лад, гостили П.И. Чайковский, Л.Н. Толстой, В.С. Соловьев, Н.Н. Страхов. Часто приезжал брат жены Фета, его большой друг В.П. Боткин – очеркист, критик, друг Белинского, сторонник концепции «искусства ради искусства», западник и эпикуреец по образу жизни.
Исследователи называют В.П. Боткина «вторым крестным отцом таланта Фета». Преимущественно по фотографиям семейства Боткиных с 2010 года и велась работа по восстановлению внешнего облика и интерьеров усадьбы в Воробьевке.
Дарование Фета было признано сразу. Гоголь, Тургенев, Толстой, Достоевский, Баратынский, Белинский оценили самобытную красоту и силу его поэзии. К ней обращались композиторы П.И. Чайковский, С.В. Рахманинов, М.А. Балакирев, Н.А. Римский-Корсаков, А.Е. Варламов, С.И. Танеев, А.Л. Гурилёв и другие.
Сам Фет знал себе цену, считал себя элитарным поэтом – «не для дураков», никогда не писал в угоду авторитетам, современным ему тенденциям, общественной пользе, а только на волне переполняющего порыва, который принято называть вдохновением – он считал, что лишь в таком состоянии можно приблизиться к источнику чистой поэзии.

Фет-новатор

Несмотря на признание, мало кого так терпеть не могли, как Фета. Редкий психоаналитик отыщет у пациента столько «странностей» и «противоречий», сколько их находили и продолжают находить у поэта.
Мол, зачем утонченному лирику настойчиво добиваться столь низменно практической цели, как возвращение родовой фамилии и дворянства? Зачем становиться помещиком, когда литература вообще и поэзия в частности посвящает себя общественному служению и все обсуждают перспективы отмены крепостного права? Никого не интересовало, что Фет не был крепостником, а его крестьяне были вольнонаемными; почему он, убежденный атеист, в стихах апеллирует к высшим духовным ценностям.
Пародий на Фета не счесть. Но более всего не понимали то, что было новым словом в искусстве: «Моду на темноту ввел в поэзии господин Фет», – писали критики.
То, что в творчестве в первую очередь следует опираться не на рассудок – та правда Фета, которую сейчас многие разделяют. Прежде такой подход встречал непонимание и раздражение. В 60-е годы Фет и Некрасов воспринимались как крайности, два полюса литературной борьбы: с одной стороны – актуальность, злободневность, общественное благо, с другой – странное… грезы… предчувствия.
Фет, поэт чистого искусства, пришел в литературу в эпоху господства натуральной школы с ее социальностью и актуальностью. Нечеткие нюансы, музыкальность, отвлеченность, неясность, ассоциативность, безглагольность, импрессионистское восприятие мира, переживание на одном дыхании, описания не природы, а смутного ощущения от ее явлений и предметов – все это в комплексе, словами Фета, должно «усилить бой бестрепетных сердец».
Тогда новаторство Фета в полной мере не оценили даже самые чуткие художники. Однако коллективное давление не смогло заставить поэта пойти против собственных принципов…

Красота – в сердце смотрящего

В фетовских местах благодатная атмосфера, там хочется задержаться и по возможности туда вернуться. Пишу так, потому что, помимо Воробьевки, бывала и в селе Клейменово Орловской области, где находилась ныне несуществующая усадьба, которой на протяжении трех веков владел дворянский род Шеншиных – к нему принадлежал Афанасий Афанасьевич. Он и родился неподалеку от Клейменово, в селе Новоселки.
В связи с тем, что в детстве Фета лишили потомственного дворянства, усадьбу он не унаследовал – права на нее перешли к его младшему брату. В 1873 году Клейменово, в числе прочих имений, было ему возвращено.
К сожалению, усадьба не сохранилась, но есть действующая церковь, возведенная в 1890 году на месте прежнего здания, где был крещен поэт. Здесь же, в склепе под церковью, по собственному завещанию, он был похоронен.
Церковь, как и усадьба в Воробьевке, расположена на возвышенности и в мае утопает в цветущей сирени. Прямо за ней симпатичный лужок, на котором проводятся праздничные мероприятия, а если спуститься вниз по склону, можно увидеть мелководную речку, как в курском имении.
На мой взгляд, в своеобразном противостоянии с эпохой поэт Афанасий Фет победил, потому что ему удалось реализовать одну из главных миссий поэзии: удовлетворить потребность мира в красоте.
Фета можно критиковать, но это мало что изменит, так как, во-первых, он смог добиться того, к чему стремился, и, во-вторых, те противоречия и раздвоенность, которые в нем находят, только усиливают интерес к его личности.