Вынос мозга. Всем встать!

2018-08-16

Автор: Ольга Сударикова, фото Олеси Суровых

Толковый словарь – хорошая, тяжелая, серьезная книга. Если по-вандальски безжалостно изрезать белые страницы, слова и определения абсолютно перепутаются. Вроде тот же набор букв, терминов, расшифровок, но в хаосе из красивого для сердца и ума логического порядка родится абсолютнейший бред. В принципе таков по форме весь абсурдизм, если у?же – пьеса франко-румынского драматурга Эжена Ионеско «Лысая певица», если еще у?же – спектакль театральной студии «Ювента» ОГУ им. И.С. Тургенева, поставленный по вышеуказанному произведению. По форме, но не по содержанию!



Антитеатр
Позволю предположить, что худрук «Ювенты», режиссер Наталья Смоголь бралась за новую пьесу с неким диссидентским лозунгом: «За успех нашего безнадежного дела!» Только с авантюристически-трезвым подходом можно было выбрать такой щедрый на всякого рода абсурдности материал.
Словосочетание «студенческий театр» применительно к «Ювенте» требует некого объяснения. В нем определение не главное. Несколько оправдательное «студенческий» вовсе не к качеству относится, а к способу существования. Это театр с большой буквы, покоривший много фестивальных вершин. Театр постоянно меняющийся (хотя бы потому, что на смену актерам-выпускникам, на счастье и к сожалению, приходят такие же талантливые, но уже абсолютно другие новички). Театр, всегда остающийся верным своему творческому кредо, в котором – искренность, поиск, азарт открытий.
Вот так и получается: репертуар у «Ювенты» солиден, интересен, разнопланов, но живут спектакли, что та бабочка, – одним мимолетным студенческим днем. Это очень обидно и очень прекрасно – как залог того, что уникальное театральное явление всегда немного дышит будущим. И каждая премьера – аванс новых.
Итак, на сцене совершенно неожиданная антипьеса Ионеско, вдохновившегося когда-то прописными истинами руководства по изучению английского языка: «Пол внизу, потолок вверху, в неделе семь дней». Что сказать о спектакле «Циклотимия»… Да о нем вообще ничего невозможно говорить. Нужно смотреть. Наталья Смоголь даже напрочь отказалась расшифровывать непосвященным замысловатое название…
Постановка – нагромождение странного, повседневного, серьезного, безумного, завершающегося, бесконечного. По яркой кислотной картинке – вполне в гамме безумного чаепития Льюиса Кэрролла. В наивысшую степень в ней возведена условность, когда даже метафора перестает быть метафорой. Действо происходит за столом, за которым достопочтенное семейство Смитов (Оксана Корнеева, Иван Карпушин) встречают дорогих гостей… Разговор начинается с описания сытного обеда, им же заканчивается (вот, пожалуй, и нашли первый признак цикличности). В начинке пирога спектакля: повидло, рыба, капуста, джем, мясо, мак, мед, огнетушитель, железнодорожный вагон, третья планета Солнечной системы…
Актеры поражают тем, как органично, легко и радостно сливаются со своими абсурдными героями, смеются над странными анекдотами, постигают смысл зообасен, влезают на ветви генеалогических древ. Диалоги, которые просто невозможно выучить, льются непринужденным разговором старых чокнутых друзей. Каждый неповторим и необъясним, притом что задуман марионеткой, обобщенной, унифицированной личностью.
Оксана Корнеева временами превращается в одни только глаза и губы, просвечивающие в пелене безразличия Ивана Карпушкина. Она поистине самозабвенна и знает толк в колбасных обрезках, точнее – в масле из бакалеи. Господин Смит в свою очередь старательно тянет нити из клубка зрительского терпения, пока тот не покатится в свободном броуновском движении по полу.
Семейная чета Мартен (Анастасия Еськова, Владислав Спасский) и вовсе ставит в ступор своим неузнаванием друг друга и странным сближением издалека, закончившимся, вроде бы, счастливым обретением. Но это не точно. Потрясающая выдержка. Вежливые улыбки. Горящие глаза. Обаятельнейшие молодые люди. Не приведи Господь встретиться…
Лучше всех провела вечер – прошлый и настоящий – служанка (Егор Помелухо). Она-он картинно поражает пародийными балетными движениями этакого качка-атлета, учительской точностью ведущей прогноза погоды и чуткостью Шерлока Холмса, мило кокетничает, «вразумительно» излагает, остро реагирует с индийским танцевальным темпераментом.
Помните мультфильм студии Pixar «Головоломка», где персонифицированы все эмоции в голове у героев? Спектакль «Циклотимия» – про то же. Он будто переносит нас в чью-то черепную коробку, в которой мирно продолжается сон разума, выхватывающий яркие моменты из прошлого, настоящего, пророчествующий будущее.
Может, оттого эти необычные сюрреалистические головные уборы – тюбетейки, куски торта, конусообразные шляпы, парики, эти мухи, величиной с утес, и слоны, неразличимее под микроскопом…

Бред – это «хлеб» по-английски
В постановке каждая минута – испытание нарушением причинно-следственных связей. Логику испытывают дверным звонком, терпение – непрекращающимся щебетанием, силу – путами туалетной бумаги. Даже самый легкий сквозняк режиссерских находок нагнетает сразу несколько атмосфер абсурда. А уж коли начинает звучать музыка, каждая композиция становится отдельной сценой. Во время просмотра рождается ощущение, что ты внутри чего-то тягучего, роящегося, обволакивающего, дурманящего. Единственная строгость – четкое раздвоение действа.
Параллельно с героями со страшным скрипом предстает невидимая их миру шикарнейшая богиня Безумия Ата (Алена Загоруй). У Ионеско этой бестии во плоти не было. Ата то прислуживает персонажам, раздавая им очередную карту сумасшествия, то с интеллигентно задумчивым видом читает малюсенькую книгу штампованных мини-судеб, то с капризностью манерной девицы брезгливо пренебрегает реальностью, то, напротив, смелой пацанкой уверенно руководит любимыми марионетками.
Двойственность картинки рождает просто бесконечное количество вариаций восприятия. Богиня по мере действа все больше обнажается, как и безумные страсти постановки.
Немудрено, что в пылающее сознание врывается Пожарник (Антон Бушунов). О, что это за выход!.. Все загорелось. Буквально. Его робкая, растерянно смятенная улыбка, бережное поглаживание родного огнетушителя настораживают ожиданием контрольного выстрела. Шальная пуля каждого слова актера попадает точно в цель. Шарики уверенно заходят за ролики. Абракадабра монолога подчиняет публику как приворотное заклятие.

Фывапролджэ
«Циклотимия» – вызов конвейеру идей, автоматизму языка и штамповке мысли. В воронке урагана сбившихся с курса пословиц, поговорок, случайных выкриков богиня Безумия раздает черные очки, комментируя противным голосом происходящее. Облетают салфетки сценографии, как листья накануне осени, чтобы весной вновь зазеленеть. Очевидно это потому, что передают кислотные дожди, а в газетах печатают всякую глупость.
Спектакль абсолютно точно выводит путем долгих селекционных испытаний новый вид бытования идей – глудрость. Это как мудрость, но наоборот, вывернутая наизнанку, сбившаяся с курса в вакууме, где нет притяжения, сопротивления – ничего нет, но все в наличии.
Невозможно сформулировать, что хотел сказать Ионеско, что хотел сказать режиссер. Даже сложно констатировать, что было сказано актерами в итоге… Ощущение одно: вдребезги! Самое парадоксальное, что даже пародией постановку не назвать. И общий знаменатель не подвести типа: «Люди, говорите, что думаете, и думайте, что говорите» или «Долой шаблоны».
Поток абсурда с размаху пробивает плотину разума, и жить становится значительно легче. Какой-то другой взгляд кидаешь на проблемы, большие и маленькие. Наконец, позволяешь себе пустяки назвать пустяками и выпустить их из головы через форточку ушей. Свое мироощущение осознаешь таким чистым и непредвзятым, каким оно было в первые минуты после рождения.
«Добросовестный доктор должен умереть вместе со своим пациентом, так же как капитан судна должен утонуть в соленой пучине вместе со своим кораблем». Аплодисменты режиссер и актеры по этому завету принимали так же – вместе!
Вот что абсолютно точно хотела сказать я.
Кстати, фиолетового Телепузика зовут Тинки-Винки.